— Да, так было всегда. Твоя сестра тому пример — она припеваючи живет в Месте Красоты и лишь изредка напоминает владыкам Египта о себе и о своей стране. Но времена меняются. И не всегда в нашу пользу. Империя хеттов накопила достаточно сил, чтобы сделать нас своей провинцией.

— Как это могло случиться? Еще совсем недавно они боялись нас.

— До тех пор, пока наши вассалы из провинции Ашшур хранили нам верность. Но ашшурцы вышли из повиновения, не платят налоги, а кое-где даже провозглашают себя самостоятельной Ассирией и пытаются заигрывать с Египтом за нашей спиной.

— А Египет? — еле слышно спросила Тадухеппа.

— Официально они их не принимают, а неофициально, как известно из наших источников, ашшурцы вели переговоры с молодым наследником.

— Подожди, отец, у меня кружится голова. Давай по порядку. Ашшурцы ослабляют нас своим неповиновением. Хетты грозят воспользоваться нашей слабостью. Египтяне ведут переговоры с ашшурцами. А как обстоят дела у египтян с хеттами?

Тушратта ласково улыбнулся:

— Моя дочь. Я в тебе не ошибся, когда решил послать именно тебя, а не твоих младших сестер. Хетты пока приглядываются к Египту и ждут, что будет, когда власть полностью перейдет к Аменхотепу Четвертому. У них не так много средств и сил, чтобы нападать сразу и на нас, и на них. Хотя египетские владения в Ханаане для хеттов всегда были лакомым кусочком. Но мы ближе и пока слабее. Твоя задача — убедить нового фараона не принимать посольства ашшурцев и заниматься больше внутренними делами, нежели внешними, не обращая внимания на северные вассальные государства. Тогда с помощью богов мы избежим нападения хеттов, которые предпочтут отвоевать Ханаан с его богатыми портовыми городами. А если хетты нападут на нас, надо, чтобы фараон немедленно прислал свои войска на подмогу. Ну и конечно, золото. Чтобы оно продолжало поступать в нашу казну так же исправно, как и при старом фараоне…

— Отец, ты требуешь от меня невозможного, — решительно заявила Тадухеппа. — Я еду в Египет, чтобы жить во дворце как… домашнее животное. Большую роль мне не позволят сыграть, как будто ты не знаешь!

— Для этого и понадобится твоя светлая голова, дочка! А еще молодость и красота. Ты должна будешь стать для фараона близкой подругой, возлюбленной и советником. Ты должна завладеть его мыслями и внушить все, что полезно для твоей отчизны.

— Молодость и красота? Я слышала, что у молодого наследника уже есть жена, его главная супруга и будущая царица, Нефертити. Люди говорят, что она красива и сладкоголоса, как богиня. К тому же его родственница. Я не справлюсь.

— Чтобы я не слышал от тебя таких слов! — воскликнул Тушратта и побагровел от ярости. — Не справишься? Ты не справишься? Да, Нефертити его двоюродная сестра, и они знакомы с пеленок. Да, к их дому не подступиться со стороны — эта семейка провинциальных жрецов плотно опутала все этажи власти Египта. Но ты — это ты! Ты митаннийская царевна, наследница империи Хурри, в твоих жилах течет кровь арийских вождей! И ты моя дочь! У тебя все получится. Ты нужна своей стране, от тебя многое зависит.

Тадухеппа опустила плечи, словно на них опустилось непосильное бремя. В глазах щипало, и она отчаянно боролась с подступившими слезами, чтобы не обнаружить при отце свою слабость. Тушратта, тоже боровшийся с желанием обнять дочку и успокоить, как в детстве, мягко сказал:

— Я знаю, что ты испугана и растеряна. Ты думаешь, как тебе поступать. Не бойся, я тебе помогу. Я буду регулярно слать тебе письма с инструкциями. Кроме того, ты ведь будешь не одна. Ты отправишься в Египет со свитой в сотню человек. Все, кто окружал тебя в твоих покоях: рабыни, гардеробщицы, массажистки, лекари, даже конюхи и егери, — поедут вместе с тобой. Отправятся и мои люди, чтобы в нужный момент дать тебе хороший совет и проконтролировать ситуацию. Ты можешь взять своих подруг из придворных дам. Можешь даже взять статую бога.

— А можно Иштар? — спросила Тадухеппа и смущенно покраснела.

— Ох уж мне эта мода на вавилонских распутных идолов, — проворчал Тушратта, но улыбнулся уголками глаз. — Ты можешь взять с собой статую богини, и, мало того, жрица Иштар поедет вместе с тобой по моему личному распоряжению.

— Отец? — от удивления Тадухеппа открыла рот и стала похожа на птицу.

— Хе-хе. — В старческом смешке неожиданно проскользнули легкомысленные нотки. — Тебе ведь надо обучаться искусству любви. А кто же научит тебя лучше, чем вавилонская храмовая блудница?

Тадухеппа, воспитанная в чистоте и строгости старых хурритских традиций, залилась краской до ушей и не нашлась что сказать на это. Она опустила глаза и стала нервно теребить золотую бахрому на поясе. Царь, решивший не мучить больше свою целомудренную дочь, строго завершил разговор:

— Тебе надо будет влиять на фараона. И возможность у тебя будет одна — на фараоновом ложе. Это значит, что на ложе ты должна быть божественной. Иди в свои покои и жди жрицу, она должна явиться сегодня до заката. Обучение начинай сразу же. Это дело государственной важности. Ступай.

Все еще пунцовая, царевна поклонилась и вышла из зала приемов. Тушратта вновь ухмыльнулся, но тут же стал очень серьезным и даже печальным.

— Надежда на тебя, моя девочка, — прошептал он и нахмурился своим мыслям.

Вихрем ворвавшись в свою комнату, Тадухеппа, не обращая внимания на щебет служанок, устремилась прямо к большому серебряному зеркалу. Она внимательно вглядывалась в свое отражение, будто силясь разглядеть в этом привычном образе нечто новое. Из-под широких прямых бровей на нее смотрели огромные и чуть раскосые черные глаза. Бледное овальное личико с заостренным подбородком, тонкий прямой нос, нежный, еще совсем детский рот с пухлыми мягкими губами. Красивая четырнадцатилетняя девушка. По египетским меркам немного перезрелая — у них принято жениться в двенадцать лет. У Тадухеппы было две хорошенькие младшие сестры, но царь решил послать именно ее — за ум, за смелость, за решительность. Да, этого было хоть отбавляй на охоте и на играх — а она предпочитала мальчишеские забавы, такие, как стрельба из лука, гонки на колесницах, даже борьба. Но здесь совсем другое дело. Тадухеппа была в отчаянии. Ей казалось, что легче умереть на месте, чем оправдать ожидания отца. Припомнилась фраза, случайно брошенная кем-то из царедворцев: «Постельная дипломатия». Нет, это не по ее части. «Я не смогу. Не смогу…»

— Ваше высочество, прибыла госпожа Шубад, жрица Иштар.

Тадухеппа вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла крупная женщина, примерно с нее ростом, но гораздо полнее. Мощные плечи, высокая грудь и царственная осанка придавали фигуре монументальность. По лицу было совершенно непонятно, сколько ей лет. Может быть, двадцать пять, а может быть, сорок пять. На гладкой коже не было ни одной морщинки. Высокие скулы, тонкие, чуть надменно изогнутые губы и брови дугой делали ее удивительно похожей на каменное изображение Иштар в личной модельной царевны. У Тадухеппы даже мелькнула мысль, что это статуя богини ожила и явилась пред ней.