что может знать он об этом? Его «Я» закрывает ему доступ к этой мысли, блокирует его. Он живёт, не зная о том, что живёт он в пустоте. Его «Я», так сказать, его демон, не даёт ему думать о пустоте. Нет. У тебя есть смысл жизни, не думай о пустоте. Ты полон. Всем чем нужно. Вот все его мысли. Его «Я» затуманивает правду жизни, давая ложные мысли. Жизнь полна, ты не пуст.

«В следующий раз, после того, как ты дотронешься до носа и сожмёшь ладонь в кулак, дёрни рукой!». Опять эта мысль. «Зачем?» «Просто ты это можешь…». «А мои ли это мысли?»… Анализ, раздумье и плачевное понимание неизбежного. «Твои…» Одно, лишь одно движение руки до носа, и ты уже раб своей мысли. Неизбежность. Новое слово, которое опять же пропускается мимо, мимо своего самолюбия, да и вообще – просто мимо. Да, жизнь не удалась, да, жизнь не та, судьба, наконец, не та, но!… Но всё равно, это пропускается мимо; неизбежность. Что кроется в этом слове? Ответит лишь тот, кто был в этом состоянии, но смог найти в себе силы выбраться из него. Это константа, и она неизбежна для Сергея. Ты либо понимаешь значение этого слова, либо нет. Другого не дано. Ты либо подвластен этому «Я», либо ты борешься с ним. Другого, опять же, не дано. Что сделал Сергей? Он сделал то, о чем было сказано выше, и он ни о чём не пожалел. Мысль. Он действовал только ей, уверенный в том, что эта мысль была его, а не его «Я». Но что есть это «Я»? Что есть это «Я» конкретно для Сергея? Давайте разберём кратко.

Сергей не всегда жил с этим его «Я». Для него это было что-то сродни собственного эго. Что же сделало его таким? Кто виноват в этом? Ответ прост: он сам. Он сам вершил свою судьбу, сам шёл за этим своим «Я», создавая его постепенно, и, как по наитию, шёл за ним, и сам же рыл себе эту яму, погружая себя в эту бездну, не понимая уже, да и не зная, как впоследствии выбраться из неё. Выбор был сделан, и был сделан им самим. Нельзя кого то обвинить в этом, в его собственном эго, в его «Я», он сам проложил этот путь, веря в то, что его судьба уготовила ему что то лучшее. Он сам сделал этот выбор, возможно и неосознанно, не понимая исхода, не видя того, каким бы был этот исход; сам! И никого, да и не может быть кого-то в судьбе человека, которого можно было бы обвинить в судьбе своей. Выбор даётся нам всегда, каждый день, в каждое мгновенье нашей жизни, и мы сами должны вершить его, и это факт неоспоримый. Нет дыма без огня, как говорится, и этот огонь разжёг в себе самом сам Сергей, никто иной. Слепо идя за своим «Я», подчиняясь, слушаясь его, он уже не мог видеть другого исхода. Слабость. Новое слово для него, которое так же проходит мимо, затуманивается его демоном, не давая думать тебе, что ты слаб. Да, человек где-то слаб по природе своей, что-то мы не можем, а, возможно, и не хотим, но что делать? Сдаться, подчиниться этому демону, или бороться с ним? Опять же выбор каждого. Нам дана жизнь, чтобы бороться за неё, драться, рвать, грызть, выпутываться и решать проблемы. Сергей сдался.… Да и, по сути, он и не боролся. Выбор был сделан им постепенно, не спеша, но он пришёл к нему сам. И когда его «Я» уже почти захватило его, поглотило, пожрало его, он уже не знал другого выхода, выбора.

Дайте угасающему огоньку надежду в виде маленькой веточки, и он тут же перебросится, поглотит её, и возрастёт вновь. Всему в жизни нужна эта «веточка», надежда, подкормка, если угодно, но у Сергея её не было. Он сам заблокировал из вне все возможные очаги для себя, и, возможно, и для своего «Я» тоже, что в последствии и привело его к плачевному состоянию души. Так и что же всё таки есть для него это «Я»? Друг? Враг? Конечно. Но что есть это его «Я» конкретней, глубже? Оно есть его хозяин, господин, не желавший принимать от него этой «веточки», которая могла бы насытить его, задержало бы его, не дало бы расти этому демону в нём самом с геометрической прогрессии. Вот что было для него это «Я». Оно было для него всем тем, что ему недоставало в его жизни. Оно было его одержимостью.

Ведь что есть это – одержимость? Для всех она разная. Одержимость имеет много форм своего проявления: для кого-то это коллекционирование марок, старых монет, ваз, картин; кто-то одержим красотой своей в зеркале; кто-то – богатством; кто-то разговаривает со своими плюшевыми игрушками, одушевляя их, естественно, в шуточной форме. У каждого из нас своя форма одержимости, и, возможно, мы даже и не знаем о ней, не замечаем. Вот она, форма одержимости Сергея – «Я». Оно говорит ему делать какие-то поступки, непонятные ни для кого другого, и, возможно, непонятные и для самого себя, но он слепо делает их, считая, что этого хочет он сам. Он сам, нехотя этого конкретно, призвал этого демона в себя, который захватил его «Я» под свой контроль. Выбор сделан, и он был осознанным. Обвинить в этом всём Сергея? Нет смысла, ибо всё, что с ним происходит, притянул к себе он сам. Слушать мнения окружающих, и делать какие-либо выводы? Нет! Не по нашу честь, как говорится. Не для него конкретно, ведь есть «Я», гордыня, уверенность в том, что ты всё можешь сам. Но есть разные понятия восприятия чужих мнений: слушать и прислушиваться. Две разные вещи, однако. Можно слепо слушать всех подряд, и так ни к чему и не прийти, но ведь можно и прислушиваться к другим, постепенно формируя из этого своё собственное мнение. И в этом сила сильного человека – прислушиваться.

Сергей уже не мог прислушиваться, он тупо слушал своё «Я», принимая его за самое себя. Вот что есть его одержимость, в этом его форма проявления. Таких, как Сергей, много в своём роде, и это бич человечества. Что видим мы в итоге? Униженную душу, духовно и морально падшего человека, подчинившегося своему «Я», своему демону, если угодно. Одно маленькое действие руки до носа, незначительное ни для кого, ни для самого себя, и