обещал очень скоро отправить ее домой, после того, как целую неделю она убеждала его, что принудительное лечение не обязательно. Не смогла дозвониться до сиделки, вот и напридумывала всякого. Возможно, это был дурной сон или ей просто показалось. За городом, глубокой промозглой осенью, в пустом огромном доме, когда весь мир погружен в депрессию, привидеться может и не такое. Да и кто на ее месте сможет похвастаться уверенностью, что не сойдет с ума от бесконечного лежания и созерцания одной и той же картинки. «Может вы, доктор?».

Надкусив вторую конфетку, Катя представила, как уже через несколько дней сможет самостоятельно спустить ноги на прохладный пол и даже встать. Конечно, ходить придется учиться заново, но она хотя бы не будет чувствовать себя беспомощным ничтожеством. Возвратится домой. Наверное, муж даже купит ей цветы, поставит аккуратно возле кровати на специально отведенное место, в специально купленную вазу. Его мускулистые ноги опять будут ходить по комнате, нажимать на педали в машине, бегать по дорожке вокруг дома, приседать на зеленой лужайке или топтать белый пенопласт снега. Его голова, как и прежде, не будет слышать, что говорит и о чем просит жена.

Катю пробила дрожь, и она потянулась за следующей конфеткой. Запихав ее целиком в рот, опять закрыла глаза: солнечный свет по утрам, нужно вставать и куда-то идти, готовить завтрак, обед и ужин, ездить на отдых и там снова куда-то идти. И вот ей уже сорок: он все так же улыбается. Пятьдесят: нажимает на педали газа. Шестьдесят: приседает. Семьдесят: все ставит на свои места. Восемьдесят: солнечный свет по утрам, нужно вставать и куда-то идти.

Девушка, взявшись за ручки больничной кровати, села на постели, перевела дыхание, еще раз пошевелила пальцами ног и с сожалением натянула на них больничную простыню. Сгребла с тумбы три последние конфетки. Когда через несколько дней муж принёс фрукты, она ему ничего не сказала.

– Звонила Ольга. Передавала тебе привет. Предупредила, что уезжает в теплые края, – как бы между делом, отводя глаза, сказал он.

– Вот как? Славно, – хмыкнула Катя.

– Хочешь прогуляться? На улице морозно, но очень солнечно. Давай сделаем несколько кругов вокруг корпуса. Схожу за коляской.

Глава 3. Отпуск

Она ненавидела эти его пешие прогулки. Он же, напротив, любил размять ноги. Она носила обувь несколько сезонов, ему не хватало кроссовок даже на один. Но больше бесконечных утомительных прогулок Катя не любила совместные отпуска. И если отдых на европейских побережьях она могла как-то вынести, то русский юг ненавидела. Наверное, антипатия сформировалась еще в детстве, когда всей семьей они каждое лето тряслись двое суток в плацкартном вагоне, поглощая запеченную курочку и яйца. Да и южные номера теплых воспоминаний не оставили: бордовые плюшевые покрывала, скрипучие панцирные койки, пыльные шторы, графин с водой и холодильник, который вместо возложенной на него функции только еще сильнее кипятил окружающий воздух.

Данил же, привыкший каждые полгода планировать отпуск на каком-нибудь побережье, в то злополучное лето решил съездить в Геленджик, что Кате было совершенно непонятно. Ведь на протяжении нескольких лет до этого он отказывался покупать путевки даже в Турцию, отдавая предпочтение Греции и только определенным городам Испании, которые славились своими достопримечательностями. Таким, как Аликанте, Таррагона, Фуэнхирола и тусовочному курорту Бенидорм, да и то, потому что тот считался одним из ведущих в стране для занятий дайвингом.

Почему в это лето он выбрал автомобильное путешествие на Кавказское побережье Черного моря, Катя решительно не понимала. По приезду она всячески пыталась сократить прогулки по южному городу до минимума, прибегнув даже к своему самому нелюбимому методу. Но предложение использовать кровать по приятному назначению Данил презрительно отверг уже в первый день.

– Тебе нужно набраться сил. Завтра с утра будем подниматься на Маркотхский хребет, – безапелляционно заявил мужчина.

– Это тот, который ведет к надписи Геленджик? – Катю начало подташнивать.

– Именно. Отдыхай! Я съезжу на рынок за фруктами.

На следующее утро, крепко вцепившись в руку мужа, она страдальчески взирала на крутой подъем. С объездной дороги, где ребята оставили машину, в горы вело достаточно большое количество тропинок. Да и вообще весь хребет был изрезан множеством троп и дорог. Данил пристрастно выбрал одну из них.

– Будем ориентироваться на ЛЭП, – вымолвил он.

Кате ничего не оставалось, как считать столбы.

Вскоре сосновый бор сменился лиственным лесом. И если в первом пришлось соблюдать аккуратность, чтобы удержаться на отчего-то скользких сосновых иголках, то во втором ее голые щиколотки подстерегали колючки. Чем выше ребята поднимались, тем ниже становились деревья, а ближе к вершине они и вовсе закончились. Несколько раз их путь пересекал лесной серпантин, уверенно поднимающийся в гору каменистой широкой дорогой, вполне годной для автотранспорта.

– Лучше бы мы поехали на машине, – ныла Катя.

– Если бы ты бегала по утрам, то сейчас не пыхтела бы, как паровоз.

Оставалась последняя сотня метров по крутому открытому склону под углом в 45 градусов, солнце издевательски пекло. Данил раздраженно схватил ее потную безжизненную ладошку, и дальнейшее расстояние практически волочил за собой.

Наконец показалась надпись, которая вблизи больше походила на груду небольших камней, и где какая буква, приходилось угадывать. Но панорама на город и бухту завораживала.

– Спускаемся обратно, – заявил муж.

– Уже? Даня, давай немного посидим. Я сейчас, кажется, умру.

Через пять минут мужчина нетерпеливо вскочил на ноги.

– Обратно пойдем другой дорогой. Ты впереди. Я буду тебя контролировать.

– А если я покачусь? Ты меня не поймаешь!

– Поймаю.

Выбор обратного пути заставил девушку усомниться в адекватности мужа. Казалось, тот специально нашел самую крутую и каменистую тропинку.

– Ты уверен, что мы сможем здесь спуститься?

– Конечно, милая. Ничего не бойся, – нарочито ласково ответил садист.

Через тридцать метров Катя оглянулась, чтобы удостовериться, идет ли за ней муж. Она повернула голову, оступилась и начала скатываться вниз по склону.

– Даняяя!

Тяжелое массивное тело создало еще больший камнепад, пытаясь помочь жене. Катя голыми коленками упиралась в камни, беспомощно протягивая ладошки к мужу. Но чем ближе соприкасались их пальцы, тем сильнее он старался отпрянуть назад.

– Данил, подойди поближе, я не дотягиваюсь, – Катя уже почти лежала на животе.

– Попробуй встать на ноги и выпрямиться. Я тебя схвачу! – скомандовал Данил.

– Ты спятил! Хочешь, чтобы я сломала себе шею?

– Делай, что тебе говорят!

С огромным трудом она выпрямилась, подалась вперед, кончиками пальцев коснулась его футболки, но, почувствовав родное дыхание, расслабилась и в ту же минуту потеряла равновесие. Беспомощно замахала руками.

«Не удержал», – успела подумать она, пока не рухнула спиной