Между тем Гаршин сбросил под ноги рюкзак, присел перед ним на корточки и отстегнул притороченный к нему свернутый в рулон коврик.

— Устраивайся, чего стоишь? — разворачивая подложку, сказал он.

Шурша прошлогодней листвой, Привезенцев спустился в яму, сел прямо на землю и положил ружье рядом.

— Значит, говоришь, бывал уже на охоте? — прищурился егерь, расправляя коврик.

— Бывал, — подтвердил Привезенцев и прижал впившегося в шею комара.

— Грызут черти, — заметив, как сморщился московский гость, усмехнулся егерь. — Потерпеть придется. Нельзя на охоте мазями мазаться. Зверь, он за версту чует даже запах мыла.

— Я тут подумал, — Привезенцев приподнялся и посмотрел в сторону солонцов, — если завалим сегодня зверюгу, как мясо тащить?

— Просто, — хмыкнул егерь. — Тут недалеко полянка есть. Там геологи стояли, расчистили все. Если что, вертолет закажем…

— Вертолет?! — опешил Привезенцев, одновременно прикидывая в уме расходы на перелет.

— А чего ты удивился? — Егерь вопросительно уставился на депутата. — Губернатор лично распорядился. Шестакова уже маршрутный лист оформила, будто летит осматривать буровые на севере. Здесь же не Москва, у нас все просто…

— М-да, — выдавил из себя Привезенцев.

От всего происходящего ему становилось не по себе. Слишком много чести даже для депутата. Он не первый год в политике и давно усвоил, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Ты, Юрий Сергеевич, ложись, — егерь насмешливо посмотрел на депутата. — А то тебя с тропы видать.

Привезенцев улегся на подстилку, осторожно вставил ствол ружья в просвет между двумя чурками и посмотрел на егеря.

— Ты прицелься в вешку, — стал наставлять егерь. — Да так и оставь. Как стемнеет, следи за тем, когда она потемнеет. Это значит, зверь уже кормится, и можно стрелять.

— Ее точно ночью видно будет? — целясь в торчащую сразу за солонцами березовую палку, спросил Привезенцев.

— Береста на темном фоне даже без луны будет видна, — заверил Гаршин. — Как подходить будет, услышим.

— Солонцы старые? — спросил Привезенцев.

— Лет пять назад, по весне делал, — на секунду задумавшись, сказал егерь. — Как раз когда гостиницу строили… До этого были чуть дальше. Но там рядом поселок был, кто-то наткнулся и напоганил. Зверь ходить перестал.

— В смысле, напоганил? — не понял Привезенцев.

— В прямом, — хмыкнул егерь. — Зверь, он ведь человека за версту чует. Брось перчатку или носок, вот и все…

— Понятно, — кивнул Привезенцев, ерзая на подстилке, сквозь которую в бока давили сосновые шишки и ветки.

Лежа на животе, Гаршин поднял воротник куртки, отогнал от лица комаров:

— Кончай разговоры разговаривать.

Наступавшая ночь стремительно накрыла тайгу. Усеянное звездами небо будто бы стало ниже и повисло на макушках сосен. Окружившая логово охотников темнота гудела комарами и мошкой. Они забивались в глаза, нос, рот, забирались за шиворот и в рукава. Привезенцев держался из последних сил. В какой-то момент ему стало казаться, что еще немного, и он сойдет с ума. К этим прелестям прибавилась еще одна: он стал замерзать. Напитавшаяся за день потом и отсыревшая одежда уже не согревала.

«Господи, какого черта! — возопила душа. — Еще немного, и я просто вскочу и брошусь прочь!»

— Идет, — едва слышно проговорил егерь, однако усиленное воспаленным сознанием слово прогремело раскатистым громом. Оно означало близкий конец мучениям. Даже если они не попадут в зверя или он просто не подойдет к солонцам, придется уходить. Второго раза не будет.

Напряженно, до рези в глазах всматриваясь в белеющую на черном фоне вешку, Привезенцев весь превратился в слух. В какой-то момент ему показалось, что вешку закрыл-таки зубр своим мощным телом. Но егерь лежал, не шелохнувшись, и он понял, что это просто обман зрения.

Наконец, каким-то внутренним чутьем Привезенцев ощутил, как напрягся его проводник. Почти одновременно он отчетливо различил неторопливый топот копыт и… Какое-то время Юрий Сергеевич не верил своим глазам и думал, что ему в очередной раз показалось. Вешка совсем исчезла.

— Давай, — едва слышно сказал егерь.

Привезенцев надавил на спуск. Приклад ударил в плечо. Вспышка, осветившая на мгновенье мелкий кустарник и траву, и грохот как бы растянулись по времени. Ему стало ясно, что с небольшой задержкой выстрелил егерь. Не теряя времени даром, он потянул на себя цевье, перезаряжая оружие, и выстрелил еще раз.

— Хватит! — поднимаясь на ноги, выдохнул егерь. — Вперед.

Привезенцев выбрался из ямы и бросился к вешке. Натыкаясь на мелкие ветки и спотыкаясь о выпирающие из земли корни, они подошли к солонцам. Совсем рядом что-то тяжело вздыхало и всхрапывало.

— Попали! — возбужденно выдохнул Гаршин и всучил Привезенцеву в руки карабин. — Надо быстрее в сторону оттащить, а то испоганит сейчас солонцы кровью!

Темноту разрезал свет электрического фонаря, который заметался сначала по нижним веткам сосен, потом метнулся на почти идеально круглую, вылизанную сотнями животных яму и побежал в сторону, уткнувшись во что-то бесформенное и черное.

Отчего-то Привезенцева обдало жаром. Он не знал почему, но в один миг вдруг понял, что это мгновение в его жизни переломное.

— Мать честная! — взвыл егерь.

— Что?! — Привезенцев не узнал своего голоса. А может, он задал вопрос мысленно? Так или иначе, но егерь услышал его:

— Чего, не видишь?

На негнущихся ногах Привезенцев подкрался к вздрагивающему при каждом вдохе существу.

Егерь стянул с головы кепку:

— Какого черта он здесь делал?

Немея от страха, Привезенцев подошел и встал рядом. Некоторое время он не понимал, почему вместо марала с рогами у их ног оказался человек. Одетый, как и егерь, в камуфлированную куртку и штаны, он лежал на левом боку, спиной к ним, и таращился куда-то в темноту.

Егерь нагнулся, схватил мужчину за плечо и перевернул на спину.

— Э-эхэ! — прохрипел мужчина и пустил ртом кровь.

— Не жилец! — констатировал Гаршин.

— Это не я! Это ты! Я не стрелял! — неожиданно стал оправдываться Привезенцев. — Меня пригласили… Мне нельзя!

— Хватит скулить! — неожиданно прикрикнул на Привезенцева егерь и выхватил из его рук ружье.

Привезенцев едва хотел сказать, что Гаршин взял не свое оружие, как тот нервно топнул ногой:

— Отойди!

Однако ноги Привезенцева словно прилипли к земле. Тогда егерь схватил его за шиворот и рванул. Привезенцев полетел на спину. От удара о землю из легких вырвался крик. От боли он скорчился. Однако тут же взял себя в руки и встал на четвереньки. Егерь стоял рядом, продолжая светить в раненого.