с башнями и крепостными белыми стенами[22]. Часы бьют мелодически, а колокольный звон представляет чудную симфонию. На кладбище монастыря две дорогие для русского сердца могилы: Чехова и Владимира Соловьева. Там всегда цветы. Теперь на Пасху в Москве будет прекрасная пасхальная служба всю ночь. Это величественнее, нежели в Риме.

До свиданья, многоуважаемый Олаф Иванович[23], мы Вам шлем наши лучшие пожелания! Ваша Софья Шиль».[24]

Получив это письмо с сообщением о том, что на Санцина были истрачены деньги М.А. Хованец, Брок немедленно отправил в Москву чек на возмещение необходимой суммы. В его архиве хранится расписка Софьи Николаевны: «Чек от профессора Олафа Ивановича Брока из Кристиании (Норвегия) на сумму сто шестьдесят восемь рублей 68 копеек (287 норвежских крон) получила 25 апреля 1915 года. Деньги будут отосланы господину Сацину при первой возможности».

Эта расписка, написанная на карточке, вложена в письмо Софьи Николаевны к Олафу Броку от 28 апреля 1915 года: «Многоуважаемый профессор, Ваш чек и Ваши две открытки получены, сердечное спасибо. Уже написано в Астрахань домохозяину Санцина, чтобы узнать, жив ли он, и не переехал в какое другое место. Деньги отошлем ему тотчас по получении известий из Астрахани. Мы очень беспокоимся, так как давно не имели о нем известий. Ваши хлопоты через академика Шахматова будут, вероятно, встречены им, как райская весть.

Надеюсь, что Вы получили от меня письмо с открыткой американского консульства, где сообщается адрес юного норвежца[25]. Другим путем разыскать его было невозможно. Надеюсь, что дед уже вошел с ним в сношение. Если я могу Вам помочь, с величайшим удовольствием приму на себя поручение.

Вчера я слышала, что весною собирается в Норвегию (значит, в Кристианию!) наш милый москвич, маститый профессор Веселовский[26]. Он думает поселиться в горах. Вы, вероятно, знакомы с ним. Он специалист по новой литературе, главным образом имеет труды по влиянию Запада на нашу литературу XIX века. Если Алексей Николаевич не передумает, то не будет ли у Вас, многоуважаемый Олаф Иванович, каких-нибудь поручений или пожеланий? Мы с радостью купим Вам, что Вам захочется, а Веселовский такой обаятельный, добрый человек, что не откажется захватить и привезти Вам, что Вы пожелаете. Может быть, Вы сами хотите непосредственно с ним списаться, но я думаю письма идут слишком долго, – он собирается в середине мая.

Пожалуйста, когда будете писать в Вену академику Ягичу и его семейству, передайте им наш дружеский и сердечный поклон. Как-то старик Ягич переживает эти печальные времена. Здоров ли он, краса всей славянской науки?

Будьте так добрый передать наш глубокий поклон Вашей супруге и, если увидите, госпоже Dagny Kristensen. Ваша преданная Софья Шиль».[27]

Видимо, Брок воспользовался предложением Софьи Николаевны и попросил купить для него первый том из «Полного собрания сочинений Ф.М. Достоевского», где были опубликованы статьи О.Ф. Миллера и Н.Н. Страхова[28]. С этой просьбой он обращался в конце 1914 года к А.А. Шахматову[29], но тот был очень занят и забыл об этой просьбе[30].

Несмотря на большое желание исполнить просьбу профессора, старания и приложенные усилия, купить эту книгу Софье Николаевне не удалось, о чем она сообщила в коротком письме: «Многоуважаемый Олаф Иванович, очень рада была получить Вашу милую открытку. Надеюсь, что Вы и Ваша жена хорошо проводите лето. Стараюсь достать для Вас у букиниста книгу о Достоевском, пока, однако, никак не могу ее раздобыть. Это странно, у нас старые книги продаются на вес, и потом листы из них служат в лавочке на завертывание селедки! Итак, книга вышла в 1886 году, а через 30 лет ее не найдешь на вес золота! Все-таки еще спрошу в разных местах. С величайшим удовольствием и радостью буду всегда к Вашим услугам. Если надо что купить из новых книг, всегда могу для Вас это сделать. Но что касается просьб Станки Решетар, напишите ей, пожалуйста, что я, к сожалению, не могу их исполнять. Если она подумает, то согласится со мной. Мы уезжаем скоро на все лето в Крым. Письма пересылаются туда по старому адресу. Сердечно желаю всего лучшего! Ваша Софья Шиль».[31]

Через год, в ноябре 1916, когда Софья Николаевна уже была в Крыму и вернулась оттуда только через пять долгих мучительных лет, Брок получил сообщение от М.А. Хованец с просьбой переслать ее письмо в Вену: «Многоуважаемый господин профессор! Позволяю себе Вас просить переслать прилагаемое письмо милой Ст. И. Решетар. Я очень хорошая подруга Софьи Николаевны Шиль, и два года тому назад заботилась о М. Санцине. С глубокой благодарностью М. Хованец».[32]

Исходя из имеющихся в Осло архивных документов, следующее сообщение о Софье Николаевне Брок получил только через восемь лет. В конце февраля 1924 года ему писал из Москвы норвежский посол Якхельн, что в этот день его посетила старая добрая знакомая профессора Софья Николаевна Шиль. Поводом для визита было то, что она хотела сообщить о третьем издании ее книги о Норвегии[33] и попросить для этой книги портреты Генрика Ибсена[34] и Бьёрнстьерне Бьёрнсона[35]. Это могли бы быть обыкновенные открытки, но хорошего качества. Исполнить эту просьбу норвежцу было нетрудно.

Во время этой встречи Якхельн рассказал Софье Николаевне, что год назад Олаф Брок был в Москве и собирал материал для книги «Диктатура пролетариата». И тогда она очень огорчилась, что не встретилась с норвежским профессором, потому что полагала, что могла бы быть полезной в сборе необходимого материала, поскольку сама преподавала русскую литературу на Рабфаке и хорошо знала жизнь московской интеллигенции. Она несколько раз повторила просьбу передать Броку сердечный привет.[36]

Брок исполнил просьбу старой доброй знакомой, изложенную в письме Якхельна. Он послал портреты и письмо, но не на домашний адрес Софьи Николаевны, а в норвежскую миссию в Москве, поскольку уже на себе ощутил реакцию советов на его обличительную книгу и понимал, какие могут быть последствия для его русских знакомых, оставшихся в «советском раю».

В середине апреля Якхельн сообщил Броку о том, что снова приходила Софья Николаевна, забрала присланные портреты норвежских классиков, поблагодарив за них, но письмо, адресованное ей, она с собой не забрала, а прочитала его здесь же, и после прочтения попросила посла сразу же это письмо сжечь. Якхельн пишет о возникшем неприятном чувстве, будто бы делаешь что-то незаконное. Софья Николаевна была очень встревожена и просила срочно передать Броку, чтобы тот не