– Ну, что ж, дружище, – подумал про себя Денистоун: – Я тебе предложил – твое право отказаться, так что пеняй на себя, если что не так.

Церковные хоры, до невероятной степени ветхий орган, алтарная преграда, находящаяся здесь со времен Епископа Джона де Маллона[8]8, осколки витражей и отдельные клочки гобелена, также как и отдельные антикварные предметы из сокровищницы были осмотрены им с особой тщательностью и изучены менее чем за два часа. Всё это время ризничий путался у него под ногами то и дело озираясь по сторонам, будто его какая-то шальная муха укусила, особенно странно он себя вел в тот момент, когда до его слуха доносились непонятные звуки, нарушающие тишину в огромном пустом здании. И действительно, временами слышались весьма странные звуки.

– Вдруг, – рассказывал мне Деннисстоун. – Я могу в этом поклясться, до моего слуха донесся слабый металлический голос. Какой-то дьявольский смех, он всё нарастал и нарастал, наполняя собой всю церковь. В этот момент я с подозрением покосился на ризничего. А тот от ужаса стоял белый, как простыня, от макушки до пяток. – Это он…то есть…там нет никого… дверь закрыта на замок, – было всё, что тот пролепетал. И мы в недоумении целую минуту таращились друг на друга, будучи не в состоянии вымолвить ни слова.

Произошел еще один случай, который поразил Деннисстоуна гораздо сильней. Он рассматривал большую темную картину, висевшую за алтарем. Эта была одна из серии о чудесах Святого Бертрана. Её композицию можно было разобрать с трудом, но под ней была надпись на латыни:

Qualiter S. Bertrandus liberavit hominem quem diabolus diu volebat strangulare.

(Святой Бертран спасает человека, которого Дьявол долгое время пытается задушить).

Деннисстоун с улыбкой повернулся к ризничему, и веселая шутка уже была готова сорваться с его губ, но тут он увидел, как старик встал на колени и молится, до смерти перепуганные глаза устремлены на картину, руки сложены лодочкой, а по щекам ручьями текут слезы, и опешил. Он притворился, что не заметил ничего, но ему так и хотелось спросить, – Неужели подобная мазня производит на старика такое сильное впечатление? И тут ему показалось, что сумел найти ключ к разгадке того, в чем причина этого странного поведения, которое весь этот день настолько сильно его обескураживало. Вдруг он понял, что перед ним явно какой-то мономаньяк, но что являлось объектом его мономании[9]9?

Уже было около пяти. Короткий световой день близился к концу и в церкви стали появляться тени. При этом странные звуки – приглушенные шаги, отдаленные голоса, доносившиеся до них весь день, из-за сумерек и обострившегося к вечернему часу слуха, стали казаться еще более отчетливыми и стали слышаться чаще.

Впервые за весь день ризничий начал проявлять признаки нетерпения. После того, как камера и записная книжка были наконец уложены, он издал вздох облегчения и торопливо подозвал рукой Деннисстоуна, указывая на дверь, расположенную в западной части церкви, под башней. Настал час звонить к молитве Богородице[10]10. Несколько раз звонарь дернул за упругую веревку, и Великий Колокол Святого Бертрана, который висел выше всех на колокольне, грянул свою песню. Голос его разливался по всей округе, обволакивая сосны и устремляясь вниз по долинам, сливаясь с мелодией горных потоков, призывая всех живущих в окрестности присоединиться к ликованию ангелов воспевающих ту, которую считают самою святой среди женщин. А потом всё стихло, и маленькое горное селение опять погрузилось в абсолютную тишину, а Деннисстоун с ризничим покинули церковь.

На пороге они разговорились.

– Кажется, месье говорили, что интересуются древними церковными книгами.

– Да, было такое дело, я уже собирался вас спросить, если в вашем селении библиотека.

– Нет, месье, таковой у нас нет. Наверное, какая-то библиотека раньше при капитуле[11]11 и была, но наше селение уже порядком обезлюдело…, – затем, в нерешительности, он замолчал, после чего, набравшись смелости, продолжил: – Но, если месье действительно – amateur des vieux livres, то есть, настоящий ценитель антикварных книг, у меня дома есть то, что могло бы его заинтересовать. Я живу тут неподалеку, всего в каких-нибудь ста ярдах.

И снова Денниссттоуна охватила радость, и вновь проснулось в нем заветное желание найти в забытом и заброшенном уголке Франции какой-нибудь бесценный манускрипт. Только воодушевление и пыл как-то сразу угасли. – Наверняка, этот безмозглый старикашка хочет мне предложить какой-нибудь глупейший католический служебник, что-нибудь из печати Кристофора Плантена[12]12, где-то, так, 1580 года издания. Чтобы о местечке, находящемся в такой близости от Тулузы, ничего не знали охотники за книжным антиквариатом? Такого просто не может быть. Но, в любом случае, пойти туда надо, иначе я буду чувствовать себя последним идиотом, если этого не сделаю, и буду упрекать себя в этом всю оставшуюся жизнь за то, что упустил такой шанс. Впрочем, вполне может быть, та книга, которую он хочет мне показать, действительно стоящая. – думал Деннисстоун. Поэтому они и пошли. По дороге Деннисстоун, опять обратил внимание, теперь уже на меняющееся поведение своего попутчика. Потому что довольно быстро страх и подавленность стали переходить в решительность, тем самым, весьма озадачив Деннисстоуна, который шел и думал про себя, при этом, стараясь не показывать виду: – «Уж, не решил ли этот дьячок заманить его куда-нибудь на окраину с целью ограбить и прикончить там, сочтя за богача, приехавшего к ним из Англии»? – И тут он понял, как надо поступить; он начал беседу со своим гидом и вдруг, как бы между прочим, говорит, дескать, завтра утром он ждет своих друзей, которые должны заехать за ним сюда. К его удивлению, ризничий, услышав эти слова, в мгновение ока освободился от всех своих страхов и тревоги.

– Это очень хорошо, – ответил тот, и на его измученном лице промелькнула улыбка. – Это очень хорошо. Месье путешествует в компании своих друзей: друзья всегда должны быть рядом. Как здорово путешествовать вместе с друзьями…, порой…

Выглядело так, словно последнее слово его собеседник произнес в запоздалом раздумье, которое с новой силой окунуло несчастного во тьму уныния и страха.

Вскоре они подошли к дому, который заметно выделялся среди находящихся по соседству. Это был каменный дом, он был гораздо больше других по размеру, на двери его был прикреплен щит Альберика де Малона. Потом Деннисстоун рассказывал мне, что Альберик де Малон был потомком по боковой линии Джона де Малона, епископа Собора Святого Бертрана. Альберик де