плечо к плечу, не столько шеренгой, сколько толпой, но щит каждого из них закрывал половину тела бойца справа. Они занимали всё пространство между утёсом и невысокой каменной грядой, подходящей в реке с юга и буйно заросшей багульником и елями. От утёса до зарослей могло встать рядом только пять человек, пять щитов. Сейчас впереди стояли Вишена, Свивельд, Гунар, Торн и Гелга. Они готовились встретить метательные копья и град стрел. Гелга держал в правой руке увесистый молот с железной ручкой. Торн был вооружён топором, Свивельд и Вишена мечами, Гунар булавой. Остальные теснились за их спинами, держа щиты над головой, и в свою очередь готовя метательные копья и три своих маленьких, но чрезвычайно тугих составных лука со стрелами со стальными наконечниками-иглами, топоры и мечи. Облачённые к бою в шлемы и кольчуги, имея метательные копья, топоры, мечи и палицы, викинги уповали на малый простор для тяжёлых всадников, на скорую победу Стовова в реке и его помощь. Отход аваров без продолжения боя тоже был возможен, ибо странно было степнякам ввязаться в серьёзный бой, или сражение в неизвестных теснинах, не в раздольной Паннонии, а по эту сторону гор, в восставшей против них стране, некогда покорно дававшей рабов и дань, с пёстрым войском странного вида, появившемуся здесь непонятно как и когда, злобным, упорным, неизвестным числом и предназначением. До Ацура отсюда было всего тридцать шагов.

— Они обломают об нас зубы, стойте на месте, во имя Одина! — крикнул он сквозь шум боя на реке и ржание коней, — души эйнхериев глядят на нас, валькирии Хильд, Хлёк и Рангрид глядят на нас, чтоб взять в Валгаллу, и Бором, мы заслужили этой чести! И сегодня средь нас в бою стоят тени конунгов Гердрика Славного, Харольда, тени Дирка, Эрда, Текка, Инграма! Всех наших погибших когда-то друзей! Хвала Одину! Хельд!

— Хе-е-е-ельд! — закричали викинги.

Ингвар снова прерывисто затрубил в рог, имевший, как древнеримская букцина, разные поперечные перегородки для расщепления звука. Дребезжащий звук леденил душу, вызывая безотчётный страх у врагов, и свирепую уверенность в победе у друзей. Варяги ответили Ингвару медвежьим рёвом, на мгновение затмившим все звуки вокруг. Этот клич смешался с кличем врага:

— Йохдан! Йохдан!

Трое авар-великанов на гигантских фессалийских конях, едва умостившись в ряд, бросились вскачь, выставив вперёд копья. Они надвигались как хримтурсы — воины сынов Муспельхейма — огненного мира… Тусклые блики на островерхих шлемах, плоские, злые лица с раскосыми глазами, вытаращенные в бешенстве лошадиные глаза, выставленные вперёд жала копий… Хватило всего трёх десятков шагов, чтобы они разогнались в бешеный галоп. Когда им осталось всего несколько прыжков до щитов викингов, Вишена и Торн истошно заорали:

— Бросай! Бросай! — и пригнулись, чтобы в них не попали свои.

Казалось, освящённое рунами оружие викингов ожило и рванулось навстречу врагу. Стрелы, короткие тяжёлые копья, топоры и просто камни, увлекая за собой сор и воздух, ударили в аваров. Три коня с грохотом и почти одновременно рухнули в облако брызг грязи, старой и новой травы, словно из стреножил кто-то невидимый. Всадники, не успев полностью подняться, были смяты скачущими следом, сбиты с ног. Их лошади, получившие раны и повреждения, не дающие возможности держаться на ногах, ржали, били копыта и, скользили и катались с бока на бок, мокрые от крови. Следующих трёх всадников также опрокинул смертельный ветер и потеря равновесия. Они врезались в шевелящуюся, дёргающуюся кучу конских тел, железа, хрипа товарищей и проклятий. Умирающие закрыли дорогу живым надёжней, чем враг. Вишена двумя мощными ударами меча сбил двух аваров с ног. Меч чудом не сломался от такого усилия, и это было счастьем. Гелга своим молотом разбил одному голову, расплющив её прямо со шлемом, Торн топором с хрустом разрубил второму ключицу. Кровь брызнула как из зарезанной свиньи. Другие упавшие всадники заползли под груду лошадиных тел. Всё это заняло несколько мгновений, и для Вишены, занимающего свою место в строю, поскальзываясь, казалось, что обстановка на реке, положение отряда стреблян вообще не изменились. Полтески во главе с Вольгой вообще исчезли. Следующие со стороны тропы авары, видя перед собой гору тел, стали спешиваться, укрываясь за щитами. Несколько рядов всадников тоже спешились. Они принялись растаскивать поверженных, убитых и раненых, добивая агонизирующих и смертоносно бьющих копытами коней. Две лошадиных туши, опутав верёвками за ноги, потянув, отодвинули в сторону. Викинги, стоявшие всего в нескольких шагах от них, не препятствовали этому, опасаясь лучников. Трое аваров, оставаясь в сёдлах, с тропы принялись обстреливать викингов. Стрелы со звуком молотков, бьющих в доски, впивались в щиты. Цокали по верхушкам шлемов. Лучники викингов медлили, опасались высовываться для прицеливания. Согнувшись за щитом, Торн повернул к Вишене оскаленное от злости лицо и сказал:

— Тук-тук, стучат, жена, открой дверь, там смерть замёрзла на морозе, хочет погреться у очага!

— Бросайте в них копья! — снова крикнул Вишена, но лишь два копья из-за его спины вылетели в аваров, ни в кого не попав.

Зато сзади в кого-то попала аварская стрела. Потом ещё в одного. Это был Ингвар. Он сказал удивлённо:

— Мне кусок уха сорвало, ещё бы чуть-чуть! Но мне нужно уйти, кровь хлещет ручьём, нужно остановить кровь…

— Нас тут сейчас всех перещёлкают как на охоте из своих ужасных кривых луков, — сказал кто-то тихо, кажется, это был Хринг, — нужно что-то сделать!

Вишена, Свивельд, Гунар, Торн и Гелга, не сговариваясь, молча бросились вперёд, стараясь держать щиты ровно. Главное, было без потерь перебраться через тела убитых коней и людей и сблизиться с врагом так, чтобы лучникам, стреляющим с коней сзади, их же воины перекрыли обзор. Это викингам удалось, если не считать пары полученных ими царапин от наконечников стрел, пустивших, впрочем струйки крови.

— Бей их! — кричал им с утёса Ацур, оставленный аварами в покое, ничем не имеющий возможности помочь товарищам.

Тот авар, что был в стёганом шёлковом халате под панцирем, и оказался ближе всех, удивлённо вытаращил заплывшие узкие глаза на возникшего перед ним Вишену, но только и успел, что поднять навстречу щит. Конунг на бегу сшибся с ним щит в щит, но несколько наискось. От этого Вишена без остановки проскочил дальше, не глядя рубанув своего противника. Он не увидел, но почувствовал, что попал в мякоть. Времени оглянуться не было. Вишена понял, что он теперь впереди один в окружении врагов. Он споткнулся о круп коня, но сумел не упасть, а перепрыгнуть через препятствие. Затем он снова споткнулся, теперь уже о ползущего на четвереньках авара, раненого на тропе одним