Роберт развязал ей руки и ноги, осмотрел и похлопал по своему колену.

— Вроде ничего, кроме небольших ушибов — я старался вести аккуратно. Идти можешь?

Вики заслонила рукой рот, крепко прижимая к нему ледяную ладонь, двинула челюстью — будто бы убедиться, что ещё может говорить, а сама осторожно затолкнула бумажку под язык.

Роберт нетерпеливо качнул головой.

— Ну?

Девушка убрала руку и быстро сглотнула. Чувствуя, как жар медленно разливается в груди с колотящимся внутри молоточком, она кивнула и ответила сипло.

— Да… Да.

Упырь рывком поднял её за ворот блузки и подтолкнул в спину.

— Вперёд. Я надеюсь, ты понимаешь, насколько бесполезен для тебя будет побег.

Вики сделала короткий кивок, продолжая кусать внутреннюю поверхность щеки.

Шли они недолго — метров сорок или шестьдесят вперёд да налево, туда, где гуща стволов становилась рябью перед глазами. Остановив Вики у старого валежного бревна, Роберт закатал рукава своего серого свитера.

"Неужели это всё?"

Нет, нельзя умирать сейчас — марка ещё не подействовала в полную силу. Нужно отвлечь внимание, выиграть лишнюю пару минут. Девушка повернулась лицом к своему похитителю.

— У меня же может быть последнее желание?

Кровопийца ослабил верёвку на запястьях жертвы и хмыкнул.

— Зависит от того, что попросишь.

— Всего лишь сигаретку.

Он удовлетворённо кивнул и приторно, но всё так же обаятельно улыбнувшись, достал из кармана куртки полупустую пачку. Достал одну — и прикурил от старой Зиппо, сжимая золочёный фильтр полными губами. Сделал одну затяжку на проверку, смакуя осевший в мёртвых лёгких дым — да выпустил его тонкой лентой в темноту ночи. И лишь потом передал девушке.

Она глубоко затянулась, отстранённо пялясь на чёрную чащу. Роберт закурил стоя рядом, продолжая болтать.

— Обычно я так не поступаю — тащу сюда сразу тела. Хотя раньше я даже верёвки не использовал. Но от тебя у меня такое ощущение возникло… Не могу объяснить. Просто я ожидал, что ты пустишься в бегство или драться со мной начнёшь.

Вики задержала сигарету у рта, издавая ироничный смешок.

— А смысл?

Роберт развёл руками.

— Вот именно. Смысла нет. Но страх бы заставил себя проявить — хочешь ты того, или нет…

— Какой уж тут страх — я очнулась пять минут назад.

Он изогнул тонкую бровь.

— А сейчас ты разве не боишься?

Вики затянулась ещё раз и задержала дым подольше во рту — дать впитаться никотину. Коль ей суждено вот так, по глупости своей умереть, ещё и от рук упыря, пусть ей не одной будет плохо. Выдохнула резко и обняла себя руками. Не могла понять — жарко ей или зябко, но была уверена: уж точно больше не страшно.

— Мордашка у тебя слишком далека от страшной — как только встретились, ты напомнил мне кого-то из шведских актёров.

Роберт легонько рассмеялся.

— Да, у вечной жизни есть и минусы — от девчонок отбоя нет.

— А я думала, ты сейчас Джими Карра цитировать начнёшь. Про гримёрку и всё такое.

— Слава Богу, я оказался выше этого.

Окурок улетел в траву — и последний огонёк во тьме угас. Вики кинула свой следом и повернулась лицом к мерцающим сферам его голодных, налитых кровью, сияющих глаз.

— И что теперь?

— Теперь — мой ужин.

Всё кончилось слишком быстро — быстро был сделан выпад Роберта, стремительно кожу пронзила дикая острая боль от разрыва клыками, и так же быстро девушка вжала своё тело в его, превозмогая боль и давая выпить больше — травись, принимай всё, но знай — никому в эту ночь отсюда не выбраться. Ворохом проносились над её ватной головой звезды, смазанными белыми линиями, словно на плёнке древней мыльницы. Слабели ноги и руки, пронизывались жестоким холодом. Прошло всего одно бесконечно длинное мгновение, прежде чем Роберт, ошпаренный ядом крови с наркотиком отпрянул, и, хватаясь за горло, хрипя и кашляя, засунув палец в рот безуспешно попытался вызвать у себя рвоту — а затем свалился замертво, невидящим взглядом смотря в дырявый полог тёмного неба.

Вики, пошатываясь и зажимая ладонью рану на шее, проковыляла в сторону дороги. Села в его кислотно-зелёный автомобиль и уехала прочь — из леса сегодня, из больницы — через три дня, а из Айдахо — через неделю.

3

Она сидела на кровати в номере мотеля, наблюдая, как из зеркала напротив медленно исчезает её отражение. За прошедшие несколько дней она измучилась от бессонницы ночью, тошноты при виде пищи — днём и извела три тюбика солнцезащитного крема. И теперь, остро ощущая запах разливающегося металла из соседней комнаты, наконец сдалась своей жажде.

Что поделать — на каждого двадцать четвёртого придётся свой первый.