Сергей Лобанков, режиссер по пластике, руководитель детской труппы «Норд-Оста», – балкон

Марат Абдрахимов, артист «Норд-Оста», – партер

Илья Лысак, 24 года, бас-гитарист «Норд-Оста», – партер

Николай Любимов, 71 год, сторож ДК на Дубровке, – партер

Ольга Черняк, журналистка Интерфакса, – партер

Мовсар Бараев, 26 лет, командир

Ясир, он же Абу Бакар, правая рука Бараева

Аслан

Света и др.

Путин Владимир Владимирович, Президент РФ

Лужков Юрий Михайлович, мэр Москвы

Сергей Цой, пресс-секретарь мэра Москвы

Асламбек Аслаханов, генерал, депутат Думы

Александр Цекало, один из продюсеров «Норд-Оста»

Сергей Ястржембский, пресс-секретарь Президента РФ

Леонид Рошаль, доктор

Патрушев Н.П., директор ФСБ

Проничев В.Е., первый заместитель директора ФСБ

Тихонов В.В., начальник Центра подготовки спецопераций ФСБ

Джихад (арабск. старание, усилие, рвение) – борьба за веру, отдача всех сил ради распространения и торжества ислама; одна из основных обязанностей мусульманской общины

Из энциклопедических словарей

ИТАР-ТАСС, АПН, газеты «Известия», «МК», «АиФ», «Труд», «Красная Звезда», «Моряк Украины» и др.

23 октября 2002 года президент собирался в Мексику на очередной саммит.

В Москве было пасмурно и промозгло – типичная московская поздняя осень, полудождь-полуснег, весь день мокрая пороша ложилась на землю, чавкая под ногами и брызгая мокрой жижей из-под колес бесчисленных автомобилей.

Из-за этой погоды жизнь на улицах к вечеру замирает, перемещаясь в концертные залы, кафе, кинотеатры, боулинги и рестораны. Иными словами, согласно непреложным законам физики, энергия самой активной части москвичей и гостей столицы не исчезает и не остывает с наступлением зимы, не прячется в домашние халаты, тапочки и вязанье у печи, а на манер западных столиц переливается в ежевечерний хохот закрытых эстрадных площадок, оглушающий бит дискотек, неистовство постельной страсти на киноэкранах (и не только на них), азартную игру в казино и безгрешное па-де-де балерин на сцене Большого театра.

Около 21 часа к зданию Театрального центра на улице Мельникова, 7 где в этот момент шел музыкальный спектакль «Норд-Ост», подъехали три автомобиля: джип «Шевроле» и микроавтобусы «Форд» и «Газель» с номерными знаками, полученными в Дагестане. Из них вышли люди в камуфляже, у некоторых в руках было оружие…

С собой они тащили мешки с чем-то тяжелым – как позже выяснится, взрывчатку и канистры с бензином. Войдя в зал, один из них тут же начал палить в воздух…

Медсестра Госпиталя №1 для ветеранов войны, проживающая в доме напротив Дворца культуры, рассказывает: «Раздался взрыв, ну, думаю, банки с огурцами рванули. Я – на кухню, за окном стрельба. Вижу, как к Дворцу культуры бегут люди. И стреляют, и стреляют…»

Другой свидетель: «Я привез на мюзикл жену и 11-летнюю дочь своего друга. И сидел в машине, когда все это началось. Сразу после взрыва какой-то шум возник. Я обернулся на эту возню. И увидел, как из микроавтобуса выскочили двое в камуфляже и с автоматами в руках. Они побежали к главному входу в ДК. Я тут же вышел из машины. И в этот момент один из нападавших увидел меня. Уже на пороге здания он дал очередь из автомата вверх, в козырек над входом. После того как эти двое, видимо, последние из террористов, забежали внутрь, оттуда раздалась непрерывная стрельба. Было такое впечатление, что в ДК идет настоящий бой…»

Медсестра (продолжая): «…Через минуту подъехала милицейская «Волга», расцвеченная огоньками, как новогодняя елка. Еще через секунду, потушив огоньки, она умчалась…»

Зинаида Окунь, менеджер телекоммуникационной компании (первый ряд партера)

Я сидела в самом первом ряду, смотрела на сцену. А там плясовая – танец летчиков. И вдруг мимо меня прямо на сцену пробегает какой-то человек, очень вонючий. Я даже поморщилась и говорю Алле Петровне, своей подруге по работе: «Фу!» – так брезгливо. А он уже на сцене, но почему-то падает. И я вижу, что он в маске и какой-то не такой, как другие артисты. Они все в летной форме чкаловских времен, а он какой-то не такой и вообще не вписывается. Но тут очередь автоматная. «Ничего себе пляски с очередью!» – подумала я. И вдруг он говорит: «Вы заложники!..»

Анастасия Нахабина, 19 лет, чертежница из Подлипок Московской обл. (партер):

Билет на «Норд-Ост» мне дала подружка. Она пойти не смогла – заболела. Я так счастлива была! Первый раз на мюзикл! Даже советовалась с подружками, что бы такое надеть. Еще девчонки на работе шутили: «Ну, Настя, без жениха не возвращайся!»

Во втором отделении я пересела с последнего ряда поближе, на свободное место. Рядом со мной сидел молодой человек. Эффектный такой! Я еще подумала, как бы привлечь его внимание…

Когда в зал ворвались люди в масках и камуфляже, он мне сказал: «Как натурально все придумали!» На сцене шел танец летчиков, и вдруг один из тех, кто ворвался, бежит на сцену, стреляет там, потом возник шум в проходах, в правом и левом – какие-то люди там пошли. Но в зале было темно, и все решили, что это по действию так положено. И только когда включили свет и мы увидели людей с оружием, в камуфляже, и еще служащих из фойе, которые там в киосках торговали, – когда уже этих женщин с заплаканными лицами погнали по проходам в зал садиться, вот тут мы поняли, что происходит что-то серьезное…

Светлана Губарева, инженер из Караганды (партер):

Раздалась автоматная очередь – на сцене один из чеченцев выстрелил в воздух. Я обратила внимание, что по правому проходу идут люди в черном. Сначала мужчины, а за ними, как грибы, вырастают женщины. И с какой-то периодичностью останавливаются возле рядов. Я с 13-летней дочкой Сашей и моим американским женихом Сэнди сидели в правой стороне, в 17-м ряду. Посмотрела налево, вижу – и в левом проходе стоят женщины в черном. В каждой стороне зала я их насчитала по 9 человек. То есть они довольно часто стояли, по одной на два-три ряда.

Тут Мовсар объявил, что это захват, что они хотят остановить войну в Чечне, что те, у кого есть мобильные телефоны, пусть звонят родным и в прессу, извещают о том, что здесь происходит…

Помощник режиссера «Норд-Оста» (за сценой):

Я стоял за кулисами, а на сцене восемь артистов, одетых в военно-летную форму образца 1940-х годов – в шлемах, сапогах и с ромбиками в петлицах, били чечетку и пели песню о летчиках: «Крыло мое, а подо мной – моя страна, мое жнивье…» Затем должен был выйти Чкалов. И в этот момент в левом проходе зрительного зала появились мужчина и женщина. Он – в современном армейском камуфляже, в маске с прорезями для глаз, с короткоствольным «АК» наперевес. Она – в черных джинсах, черной кожаной куртке и с пистолетом. Они шли по проходу прямо на сцену. Поскольку я, как помреж, отвечаю за порядок на спектакле, первое желание, естественно, было рвануть навстречу – выяснить, что за херня, кто их пустил. Потом думаю: «А может, это новая задумка режиссера? Ну, типа перекликаются Отечественная война и современность – на сцене летчики, из зала идут спецназовцы…» Тут этот мужик взошел на сцену и дал длинную очередь в потолок. На пол посыпались штукатурка, осколки стекол, кто-то закричал…