Трейси скрестила руки на груди и, как ему показалось, даже ножкой притопнула. Горячая девица, ничего не скажешь. Жаль только, что свою страсть она направляет не в то русло, в противном случае они оба могли получить удовольствие.

Эта мысль поразила Роджера, который обычно не предавался эротическим фантазиям в середине рабочего дня. Правда, в данный момент он был не на работе, да к тому же не мог припомнить, чтобы какая-нибудь женщина возбуждала его так быстро. Злюка она или нет, но чувственности ей не занимать.

Трейси, не подозревавшая о том, какие ощущения вызвала у собеседника, и в самом деле нервно притопывала ногой.

Мне надо как-то успокоиться, иначе я запущу в этого хлыща чем-нибудь тяжелым, сказала себе она. Как может требовать соблюдения приличий человек, который сам и представления не имеет об элементарной порядочности!

— Из ваших слов я поняла, что вы ответственны за это, — едко заметила Трейси, кивнув на скомканную газету.

Роджер выпрямился в кресле, поставил локти на стол и сцепил пальцы под подбородком. Только в таком положении он мог удерживать свою голову.

Не стоило, конечно, пить вчера эту гадость, снова подумал он. Да и накануне он хорошо наклюкался, но ведь не каждый же день женится твой лучший друг. Роджер потер лицо ладонью и выяснил, что на его скулах уже начала пробиваться жесткая щетина. Надо было бы побриться, но он боялся, что шум электробритвы окончательно доконает его. Он расправил газету и попытался сосредоточиться на статье, но глаза так болели, что он решил бросить это занятие. В конце концов, это не его дело.

— У меня создалось впечатление, что вас что-то беспокоит, принцесса? — с легкой иронией произнес Роджер и сразу почувствовал, как незнакомка внутренне ощетинилась.

Ему понравилось, какой оттенок приобретают ее глаза, когда она злится, — они становились почти фиолетовыми — и он готов был поддразнить ее еще раз, только чтобы снова увидеть этот обжигающий огонь.

Трейси окинула его презрительным взглядом с ног до головы.

И это называется мужчина! Жалкий писака с мутными глазами и небритой физиономией, такой помятый, словно спал в какой-нибудь подворотне. Объяснение здесь могло быть только одно.

— Да вы просто пьяница! — с отвращением бросила Трейси, нисколько не сомневаясь в своей правоте.

Это было уже слишком. Как только красотка перешла на личности, Роджер возмутился. В глазах его вспыхнула насмешка, и он откинулся на спинку кресла с видом человека, знающего цену подобным заявлениям. В действительности все было не так. За свои тридцать четыре года ему приходилось злоупотреблять спиртным в связи с определенными знаменательными событиями, но алкоголиком он, разумеется, не был.

— Небольшая поправка. Я был пьян вчера, мой ангел, а то, что вы сейчас видите, называется похмельем. И я как раз пытался от него избавиться, когда вы явились сюда… во всем своем блеске, — саркастически проговорил Роджер. Он пытается меня задеть, подумала Трейси, но его ждет разочарование.

— Ах, извините, — с обманчивой мягкостью произнесла она.

Роджер мрачно ухмыльнулся. Прекрасно. Если она так бескомпромиссна, то он составит ей достойную компанию. В своей работе ему приходилось вести такие баталии, где было не до щепетильности. Эта красивая мегера из кожи вон лезет, чтобы разозлить его? Хорошо! Посмотрим, как ей понравится, когда он применит тот же метод в отношении ее самой.

— Принцесса, для такой красивой женщины, как вы, у вас слишком острый язычок, — лениво произнес Роджер, не без удовольствия отметив появившуюся на ее лице растерянность. Как он и предполагал, леди не понравилось ее собственное кушанье.

Трейси и в самом деле было неприятно это слышать, но по причине, о которой Роджер никогда бы в жизни не догадался. Своим замечанием он задел ее за живое, разбередив рану, которая, очевидно, так никогда и не заживет. Она словно вернулась в прошлое, услышав голос другого мужчины, выражавшего недовольство ее острым язычком. Тот справился с этой проблемой быстро и весьма болезненно для нее.

Трейси поспешно закрыла невидимую дверь в прошлое, приказав себе больше не думать об этом.

— Я разговариваю так, как считаю нужным. Знаете поговорку: что посеешь, то и пожнешь?

Представители прессы порой ведут себя так, что не заслуживают вежливого обращения, — сухо заметила она.

— А вам не кажется, что это слишком смелое обобщение? — спросил Роджер.

Трейси презрительно фыркнула, вздернув подбородок, и ему захотелось стереть с ее губ эту холодную улыбку превосходства. Еще ни одна женщина, включая его родную сестру, не раздражала Роджера до такой степени.

— А вы когда-нибудь слышали о таком понятии, как элементарная порядочность? — парировала она.

Нет, с этим пора кончать, решил Роджер, чувствуя, что начинает терять самообладание. Сегодня, похоже, у него неудачный день. Сначала ему пришлось лететь рейсом, на который не сел бы ни один уважающий себя человек, а теперь еще эта красотка со своими непонятными претензиями…

— О, да, принцесса. И поэтому спешу вас предупредить, хотя, боюсь, вы этого не оцените, — еще немного, и мое терпение лопнет, — угрожающе проговорил Роджер, вперив в нее пронзительный взгляд, от которого становилось не по себе директорам крупных компаний.

Но у этой женщины, видимо, были стальные нервы, и, несмотря на свое раздражение, Роджер невольно почувствовал к ней уважение.

Трейси, проигнорировав это замечание, снова окинула его презрительным взглядом. Она ненавидела всех, кто злоупотреблял своей властью, а этот тип, похоже, являлся одним из худших представителей своей породы.

— Знаете, я всегда думала, что выражение «бульварная пресса» относится к уровню журналистики. Но мне и в голову не приходило, что, работая в подобной газете, человек сам должен жить в сточной канаве!

Роджер поднял брови. Нужно было быть или безрассудно смелой или непроходимо глупой, чтобы говорить ему в лицо такие вещи.

— Вы когда-нибудь замечали, что люди редко пользуются хорошими советами? Вам, должно быть, нравится щекотать себе нервы. Вы, случайно, не едите толченое стекло на завтрак, моя дорогая язва?

Трейси очень редко приходилось выслушивать такие сомнительные комплименты в свой адрес. С другой стороны, не в ее правилах было подвергать незнакомого человека таким язвительным насмешкам. Этот мужчина просто вывел ее из себя, и она взвилась, проявив при этом больше эмоций, чем здравого смысла.

— Во всяком случае, я не употребляю на завтрак виски! Но я могу понять вас — для того, чтобы писать такую грязь, вы должны смотреть на мир через дно стакана!

Роджер вскочил с кресла, и у него тут же громко застучало в голове.

Эта женщина перешла уже всякие границы!

— Принцесса, вы родились такой отчаянной или сами воспитали в себе это бесценное качество? Пока я только раздражен, но не советую вам перегибать палку и доводить меня до бешенства.