отцов ревизионизма, и кончая Эбертом и Носке, доказавшими на практике, как низко пала немецкая социал-демократия, запятнав себя кровью рабочих. С животным упрямством, злобно поглядывая на мир красноватыми, кабаньими глазками, гнет Шенгузен свою (а вернее, своих хозяев) линию в политике. Свято блюдя чистоту рядов своей партии, он изгоняет из нее всех революционно настроенных рабочих, жаждущих подлинного дела, а не слов; он не терпит никакого вольнодумства в рядах молодежи, и его карающая длань опускается и на Вальтера Брентена, осмелившегося высказать свои антивоенные настроения. Но Шенгузен способен и на большее: он своей тактикой выжидания, пассивного саботажа охлаждает революционный порыв молодежи; он может, чтобы не упустить бразды правления из своих рук, на время прикинуться сторонником революционных методов, с тем чтобы потом, в нужный и удобный момент, туже затянуть петлю на восставших рабочих и привести их тем успешнее к повиновению. Шенгузен — опытный и коварный враг свободы. Это он и ему подобные вносили раскол в немецкое рабочее движение, мешая объединению рабочего класса; это он и ему подобные расчищали дорогу гитлеровской диктатуре, объективно помогая своими капитулянтскими действиями фашизму захватить власть в стране.

Шенгузену многое удается, и удается потому, что он хорошо знает своих соотечественников и умеет вовремя отступить и вовремя на них нажать; он знает, до каких пределов он может испытывать их терпение: он ловко балансирует среди различных политических сил, быстро ориентируясь в изменениях политических настроений масс. И несомненным достоинством романа Вилли Бределя является то, что в нем изображена действительная сложность общественно-политического развития немецкого рабочего класса, правдиво переданы различные настроения, существовавшие в те годы в массах трудящихся, показан недостаточно высокий уровень политической сознательности немецких пролетариев, что и послужило одной из главнейших причин неудачи Ноябрьской революции и позволило шенгузенам удержаться у власти. Подлинным трагизмом веет от страниц романа, на которых рассказывается о том, как немецкие рабочие вместо того, чтобы смело и решительно брать власть, терпеливо ждали, переминаясь с ноги на ногу, что эту власть им вручит Шенгузен. И в этом случае писатель ничем не погрешает против истины, ибо в те годы немецкому рабочему движению недоставало революционного руководства со стороны коммунистической партии, которая только начинала свою славную борьбу и еще не обладала ни достаточным опытом, ни достаточными кадрами. Ее функционеры только начинали обретать собственный опыт работы среди масс, только начинали получать первоначальную закалку и в тюрьмах, и в открытых классовых боях. Но уже в те тяжелые годы немецкая коммунистическая партия внесла в рабочее движение новый идеал социалистической революции, ленинскую идею братства трудящихся перед лицом объединенных сил империалистической реакции. Этот идеал навсегда зажег сердце Вальтера Брентена и сделал его тревожную юность целеустремленной и содержательной.

Первоначальное свое политическое образование Вальтер, как и тысячи других юношей и девушек, получил в молодежных союзах, создававшихся под эгидой социал-демократической партии и служивших проводниками ее идеологии в среде молодежи. И уже в этих, еще незрелых, овеянных юношеским романтизмом попытках политически самоопределиться ощутимо дает себя знать различие политических интересов молодежи. Если одни, как Вальтер Брентен, ищут реального дела, искренне веря в необходимость действовать во имя общего блага, то для других юношеские организации — место приложения избытка энергии, не более того. Да и содержание работы этих союзов не могло удовлетворить молодежь, разделяющую настроения Вальтера. Политический протест в них зачастую вырождался в борьбу с буржуазной моралью, в защиту этической свободы. Настоящим наставником Вальтера стала сама жизнь, среда пролетариев, где он, ученик токаря, а затем полноправный рабочий, проходил суровую школу классового самосознания, на собственной шкуре испытывая тяжесть капиталистической эксплуатации. Уже с первых его самостоятельных шагов по жизни ему открывается великая истина: только коллективное деяние приносит успех — одиночка, действующий даже из самых лучших побуждений, обречен на гибель. Вальтер утверждается в этой истине, став случайным свидетелем казни рабочего Наумана, отказавшегося принять участие в империалистической бойне, и этой истине он остается верен до конца дней, всей своей деятельностью и работой стремясь укрепить единство рабочего класса и поднять его классовое самосознание. Он, не в пример своему другу Петеру Кагельману, став рабочим-журналистом, пробиваясь к писательству, никогда не отрывался от реальности, от подлинных запросов жизни. Творческая судьба Петера Кагельмана, его удивительная слепота к окружающему, способность жить в условном мире мечтаний, ничего общего не имеющих с действительными нуждами грешной и страдающей земли, подтверждает, что не только одно социальное происхождение и положение связывает художника с рабочим классом, но в первую очередь умение жить его интересами и защищать их. Образ Кагельмана вобрал в себя типичные черты мелкобуржуазных бунтарей тех лет, людей субъективно честных, но, несмотря на несколько шумный и крикливый, в сущности весьма отвлеченный протест против общества, прекрасно уживавшихся с этим обществом и даже в нем процветавших. Вальтер идет иным путем, и в этом огромная заслуга человека, встретившегося с ним на заводе и воочию показавшего ему на практике, что значит по-настоящему быть пролетарским революционером. Эрнст Тимм стал для Вальтера примером, потому что в нем он увидел воплощение лучших черт и качеств сознательного борца, настоящего коммуниста, который не отделяет себя от рабочего класса и не является, как социал-демократические бонзы, формальным защитником его интересов, а на деле, в каждодневной борьбе отстаивает его подлинные нужды.

Образ Тимма, как и образ Тельмана, намечен в романе Бределя довольно бегло, однако достаточно выразительно, и несомненной заслугой писателя является то, что он пытался нарисовать фигуру коммуниста тех лет, одного из тех людей, чей самоотверженный груд помогал укреплять авторитет и влияние КПГ в массах трудящихся, кто воспитывал молодое пополнение рабочего класса, кто героически боролся против гитлеризма в подполье, погибал в фашистских концлагерях, кто сражался на полях Испании и, пережив вторую мировую войну, участвует ныне в строительстве социализма в Германской Демократической Республике.

Отношения между Тиммом и Вальтером показывают, что между старшим и младшим поколениями может быть не только отталкивание. Тимм также принадлежит к поколению «отцов», но он — идейный противник социал-демократических капитулянтов и поэтому становится духовным отцом Вальтера, подхватывающего живую нить подлинно революционной традиции и вдохновленного ею. Тимм учит Вальтера стойко переносить трудности, и он с благодарностью пользуется этими уроками и в дни восстания гамбургских пролетариев, и в те дни, когда железные двери тюремной камеры захлопнулись за ним, Вальтером. Но, кроме тех практических советов, которые Тимм дает Вальтеру, кроме того нравственного примера, каким служит для него личность Тимма, силой, формирующей характер Вальтера, его самосознание, была сама жизнь, повседневная, трудная борьба за существование, за хлеб насущный, за политические права и человеческое