знал, что хотел сделать, сказать. И он сказал правду. — Я Такеда, — он указал пальцем на герб с четырьмя бриллиантами на своей одежде.

Ее взгляд немного смягчился, но нож оставался на месте.

— Да. Я знаю.

Он вдохнул.

— А ты? Такеда?

Румянец покинул ее щеки. Лезвие оставалось наготове.

Ему нужно было знать.

— Я… Капитан Катсудама пытался убедить лорда Имагаву, что нужно порвать союз. Напасть на нас.

— Знаю.

— Он уговаривал других капитанов поддержать его.

— Знаю, — она вздохнула и опустила нож, но не спрятала. — Мы читали твои доклады.

— Вы?..

— Госпожа Чийомэ давала их нам с Кунико. Катсудаму нужно было остановить.

— Да, — Мочизуки Чийомэ. Масугу слышал о ней, о том, что она основала школу для девушек-воинов. — Ты… куноичи?

На ее лице появилась теплая улыбка. Она опустила нож еще ниже и кивнула.

— Масугу. Уходи. Если тебя увидят, то приговорят к смерти.

Он почему-то протянул руку.

— Меня все равно будут подозревать. Я Такеда. Капитан открыто ненавидит меня.

— Идем с нами, — она взяла его руку свободной рукой. Ее пальцы были теплыми и нежными.

— Не могу. Ты… никто не заметит твоей пропажи, хоть ты и красивая. Если уйду я, подозрения падут на Такеда, — он сжал ее пальцы. — Тебе нужно… отключить меня. Ранить. Чтобы выглядело так, будто я пытался тебя остановить.

Ее глаза стали огромными.

— Я не хочу тебе вредить, Масугу.

— Прошу. Для твоего блага. Для нашего лорда.

— Не хочу, — сказала она с печальной улыбкой. — Но Кунико с радостью это сделает, — она посмотрела поверх его плеча.

Масугу оглянулся и успел увидеть широкоплечую девушку с квадратным лицом, опустившую кусок бревна ему на голову.

* * *

Проснулся он в подземелье дворца на кровати из гнилой соломы. Казалось, в его голове стучат на барабанах тайко, и он не сразу заметил громкие голоса рядом с темницей.

— Господин, — сказал голос — капитан Онияма, — он не мог убить. Яд могли дать, пока мальчик бегал за моими деньгами. Это подтверждает слуга.

— Как скажешь, Онияма, но это Такеда, — рычал лорд Имагава. — У него были причины желать Катсудаме смерти.

— Да, господин, но…

Стук становился хуже, и в голове теперь будто гремел огромный колокол. Масугу невольно застонал.

— Допросим его, — сказал третий голос, главный советник лорда Имагавы. — Он просыпается.

Они открыли дверь темницы и встали над Масугу.

— Что ж, мальчик, — прокричал Имагава-сама, от чего шум в голове стал еще громче. — Зачем ты убил Катсудаму? — с резким звоном вытащили меч.

— Я этого не делал, — пытался сказать Масугу.

— Что?

— Не делал… Пытался остановить… Нашел… убийцу у двери кладовой. Но когда я… попытался остановить… Другой меня чем-то ударил.

— Куском бревна, — фыркнул советник.

Онияма склонился к нему.

— Мужчины?

Масугу сложно давалась ложь. Но он просто не исправил ошибку капитана, и он был готов к такому пятну на своей чести.

— Не меньше двух.

— Каким был их знак? — прокричал Имагава-сама.

Масугу скривился и честно ответил:

— Его не было. Они были одеты… как слуги, — а потом переоделись в мико.

— Это объясняет, как они вошли и вышли незамеченными, — отметил советник.

— Да, — согласился Онияма. — Господин, могу я позвать к мальчику своего лекаря?

Лорд и его советник согласились, и Масугу потерял сознание.

Но перед тем как его охватила тьма, он подумал о Миэко. О ее теплой улыбке и нежных руках.

И о воинственном огне в ее глазах.

Словарь:

Бака — дурак, идиот;

Оба-сан — бабушка;

Мико — жрица в храме.