Ему уступили место у столика, на столе появились яйца, хлеб, куски вареной курицы, домашняя колбаса.

– Снедайте, не побрезгайте, товарищ командир! Вы ж с границы! А вы нарушителей ловили?

Вячеслав кивнул в ответ, но рассказывать ничего не стал, несмотря на многочисленные просьбы. Он многое мог бы рассказать, с самого детства скитался по пограничным заставам вслед за отцом и матерью, которые оба были пограничниками. Времена, когда западная граница кипела и пограничникам и отрядам ЧОН приходилось ежедневно сталкиваться с противником, миновали. Теперь здесь относительно спокойно, а основные события происходят на Дальнем Востоке и в Средней Азии. Здесь же активных боевых действий нет. Идет ползучая война. Из Польши контрабандой ввозятся и вносятся товары ширпотреба и ткани. Здесь их продают только на старые советские деньги из серебра, которые выпускались с 1921 по 1931 год. От 1,8 грамма до восемнадцати граммов серебра в каждой. Шесть лет назад их выпуск отменили, но изъять из обращения не смогли. За задержание крупной партии такой контрабанды молоденького красноармейца-первогодка, возглавившего погоню и задержание банды после гибели старшего наряда, и направили в Могилев, в школу младшего комсостава. Через полгода он вернулся на заставу, уже со значком «За отличную стрельбу», и стал вначале командиром отделения, а затем и помкомвзвода. Таких задержаний у него восемь. Но об этом приказано никому не рассказывать. Серебро скупается по всему Союзу и ручейками стекается в западные области. То, что удается перехватить, лишь вершина айсберга.

Поняв, что захватывающих рассказов не будет, соседи успокоились, и Вячеслав перешел в свое полукупе и забрался обратно на полку. Впрочем, вскоре по вагону прошел проводник и сказал, что подъезжают.

Белорусский вокзал встретил гомоном и рыхлым мокрым снегом под ногами. Пришлось много козырять, вокруг большое количество командиров различных войск. Это практически окраина Москвы, а Вячеславу предстояло попасть в ее центр. Рядом Ходынское поле, ипподром – в общем, «глушь, Саратов». ГУПВВ, само собой, скорее всего, закрыто. Но делать нечего, втискиваться в переполненные трамваи на улице Горького было совершенно невозможно. Можно, конечно, позвонить матери, но видеть самодовольную физиономию отчима совершенно не хотелось. Существовал и еще один момент: в предписании говорилось прибыть в распоряжение именно кадров ГУПВВ НКВД – Главного управления пограничных и внутренних войск, а командовал ими не кто иной, как комиссар 3-го ранга НКВД Быстрых Николай Михайлович, муж Генриетты Александровны Быстрых, по первому мужу фон Валенштайн, в девичестве фон Крейц, матери Вячеслава. Поэтому появляться в доме у матери Вячеславу совершенно не хотелось.

До Лубянки тут недалеко, поэтому он закинул вещмешок на плечи, подхватил фибровый чемоданчик и пошел по четной стороне улицы в направлении центра. Через час подошел к проходной слева от главного входа и предъявил предписание. По меньшей мере на ночлег куда-нибудь устроят. К его удивлению, ему выписали пропуск, изъяли револьвер, и вместе с сопровождающим он очутился на втором этаже здания на Лубянке.

Несмотря на поздний час, кадры работали. Внимательно рассмотрели предписание и направление. Подтянутый командир НКВД куда-то вышел и вернулся через минут десять. Постучал обратным кончиком карандаша по стеклу в приемном окошке, подзывая помкомвзвода.

– Почему не прошел переаттестацию?

– Была назначена на февраль.

– Понятно, черкани здесь и здесь.

– Разрешите? – он решил ознакомиться с документами, которые предстояло подписывать. Лейтенант госбезопасности, не пограничник, ухмыльнулся немного кривоватой улыбкой, но разрешил прочитать документы.

Итак, что мы имеем с гуся? Очередное направление: город Саратов, войсковая часть № 10652, в распоряжение майора Мамсурова Х.Д. Вторая бумага рассказывала о том, как хранить государственные тайны, помеченные отметкой «особой важности» и «особой государственной важности». Ни о какой летной школе там не говорилось.

– Я же просил направить меня в летную школу!

– Принято такое решение, сержант.

Вячеслав макнул ручку в чернильницу и расписался.

Лейтенант передал одну бумагу Вячеславу, а два экземпляра второй и корешок первой положил в не очень пухлую папку личного дела.

– Тебя вызовут, сержант, посиди.

Сидеть пришлось долго и в полном одиночестве. Окошки, через которые общаются здесь, были закрыты. Единственная лампочка косо освещала помещение. Даже рассматривать было нечего. Он пожалел, что у него изъяли чемоданчик, в котором были книги. Очень бы пригодились. Часов нигде не было, у сержанта их не было тоже. Время тянулось, как белая круглая резинка от игрушки. Наконец появился командир в форме майора госбезопасности.

– Помкомвзвода Быстрых? Следуйте за мной.

Они прошли коридором до следующего часового, там вошли в кабинет. Майор уселся за стол, а Вячеслав остался стоять у двери. Сесть никто не приглашал. Майор пристально читал материалы личного дела, время от времени мусолил пальцы с целью перевернуть страницу. Наконец он поднял глаза на Быстрых.

– По распоряжению наркома НКВД, с целью усилить работу Разведуправления РККА, принято решение дополнительно укомплектовать управление опытными и молодыми чекистами, имеющими боевой опыт. Учитывая, что вы в совершенстве владеете языком противника, Главное управление погранвойск рекомендовало направить вас для прохождения дальнейшей службы в одну из школ для подготовки разведчиков-нелегалов. Как вы лично относитесь к такому предложению?

– Я хотел стать летчиком.

Майор улыбнулся, затем сказал, что это желание совпадает с легендой, разработанной в разведуправлении, и это желание учитывалось.

– Товарищ Сталин говорит о возрастающей опасности, которую представляет собой возрождающаяся немецкая армия. С ее помощью наши враги собираются уничтожить страну победившего пролетариата. Нам, чекистам и разведчикам Красной Армии предстоит нелегкая схватка с фашистами, которая уже началась, и противник показал, что обладает серьезной силой.

Майор говорил немного коряво, частенько упоминал роль Сталина в этом вопросе, затем заговорил о вскрытом военно-фашистском заговоре и о той опасности, которую несут спрятавшиеся в недрах нашей армии недобитки гидры. Вячеслав понял, что его вербуют еще в одну службу, и его роль состоит не только в том, чтобы обучаться в школе. НКВД рассчитывает с его помощью проверить и личный состав преподавателей, так как провалов армейских нелегалов было выше крыши. Ежов, получив в руки мощнейший аппарат, стремился прибрать к рукам всю разведывательную деятельность. И направление в святая святых пасынка «главного пограничника страны» входило в этот план. Сопротивляться было бесполезно. Все уже решено за него. Как ни старался Вячеслав держаться подальше от всего этого, все равно отчим нашел способ испортить ему жизнь. Совсем не так он представлял свое будущее.

Выйдя из здания НКВД, он позвонил через коммутатор матери, назвав ее позывной, и сообщил, что проездом находится в Москве, сейчас выдвигается в сторону Казанского вокзала.