И снова Маклин стал всматриваться в небо, но там ничего не было. Впрочем, нет… было! Он разглядел сносимый ветром, медленно опускавшийся парашют, похожий в лунном свете на призрачное видение.

Дэвид Маклин торопливо надел куртку, всунул ноги в сапоги и постучал в дверь матери.

– На парашюте спустился летчик, – предупредил он. – Это может быть немец. Я пойду его искать, а тебе лучше встать.

Он выскочил из дома, подбежал к калитке, которая выходила на пастбище, и увидел, что парашютист уже приземлился. Дул ветер, и парашют вздувался и мотался, таская за собой летчика.

Когда Маклин подошел к нему, он пытался отстегнуть ремни парашюта. Маклин схватился за стропы и держал их, пока пилот освобождался. Он прополз пару ярдов, перевернулся на спину и сел, тяжело дыша.

Маклин смотрел на него с опаской, но в поведении летчика не было ничего угрожающего. Шотландец почувствовал, что тот настроен дружелюбно. Тем не менее он спросил:

– Вы немец?

Парашютист наконец совладал со своим дыханием. Он попытался встать, но его правая нога подвернулась, и Маклин инстинктивно поддержал его, расставив ноги, чтобы летчик смог на него опереться.

– Да, – ответил летчик с заметным акцентом. – Я немец. Меня зовут гауптман Хорн.

Он был почти на голову выше Маклина и гораздо крупнее его. Но пахарь не испытывал страха, поддерживая врага. Немец был настроен дружелюбно и, очевидно, надеялся на помощь.

– Пожалуйста, – произнес он, – отвезите меня в Дангейвел-Хаус. Это, должно быть, недалеко отсюда, а мне очень нужно встретиться с герцогом Гамильтоном. У меня для него срочное послание.

В этот момент самолет немца, упавший на довольно большом расстоянии от того места, взорвался. Огромный язык пламени осветил небо, выхватив из тьмы силуэты изгородей и деревьев.

– С вами в самолете никого не было? – с тревогой спросил Маклин.

– Нет, попутчиков у меня не было, – ответил немец. – Я прилетел один.

– Вы вооружены?

Немец приподнял руки:

– У меня нет никакого оружия. Можете меня обыскать.

Маклин быстро пробежал руками по его форме и убедился, что оружия под ней нет.

– Скажите, – спросил немец, – вы сможете сейчас же отвезти меня к герцогу Гамильтону?

Просьба была изложена таким тоном, каким отдают команды. Видимо, ему действительно было необходимо срочно увидеть герцога, и Маклин простил немцу приказной тон.

Но к тому времени парашютиста заметил еще один человек. Это был Уильям Крейг, который, несмотря на свои шестьдесят восемь лет, бежал к ним по пастбищу.

– Кто это? – закричал он. – Что здесь случилось?

– Это – немецкий летчик, – объяснил ему Маклин. – Бегите и приведите сюда солдат.

В Иглшем-Хаус на дороге Флоре размещалась часть королевских связистов, и Уильям Крейг побежал за ними. Маклин остался с летчиком.

Немец обнял шотландца за плечи, тяжело навалился на него, и они заковыляли к калитке. Сделав несколько шагов, летчик остановился и оглянулся.

– Я не могу оставить здесь свой парашют.

– Об этом можете не беспокоиться, – произнес Маклин.

– Я хотел бы сохранить его, – заявил немец. Он слабо улыбнулся. – Ведь он спас мне жизнь.

Маклин на мгновение задумался.

– Стойте здесь, – приказал он. – Я принесу ваш парашют. Но не пытайтесь бежать.

Он принес парашют, и они снова заковыляли к коттеджу.

Миссис Маклин ждала их у входа.

– Заходите побыстрее и закрывайте дверь. Тогда я смогу зажечь свет, – сказала она.

Когда свет зажегся, немец встал и поклонился.

Миссис Маклин посмотрела на него с удивлением:

– Вы немец?

– Да, я немец.

– Проходите-ка лучше в комнату и садитесь, – пригласил Маклин. – А ты, мама, принеси нам чаю, – сказал он матери.

Миссис Маклин поспешила в кухню, а летчик с облегчением опустился в удобное кресло и вытянул больную ногу.

Шотландец с любопытством смотрел на него. Ему казалось, что он видит сон. Могло ли ему прийти в голову, что он будет принимать в своем доме немецкого летчика?

– Далеко ли отсюда до Дангейвел-Хаус? – спросил тот.

– Нет, всего десять или двенадцать миль.

– Так вы отвезете меня туда? Мне срочно нужно переговорить с герцогом Гамильтоном!

Маклин почесал затылок.

– Давайте дождемся солдат. Они все устроят. Я ведь совершенно штатский человек.

Немец покорно кивнул.

– Я участвовал в прошлой войне, – произнес Маклин. – Мы сражалась на высотах под Аррасом.

Немец улыбнулся:

– Я тоже воевал под Аррасом.

Этот человек был немцем… врагом. Маклину неожиданно пришло в голову, что проявлять дружеские чувства по отношению к врагу преступно. Он нахмурился и резко бросил:

– Да, вы воевали – только с другой стороны!

Наступило неловкое молчание, которое нарушила миссис Маклин, вошедшая в комнату с чайным подносом.

– Хотите чаю? – спросила она немца, который снова учтиво встал.

– Спасибо, – вежливо ответил он. – Но я не пью чай в такое время. Можно просто воды?

Миссис Маклин, ее сын и дочь пили чай, а немец – воду. Маклин подумал, что Крейг слишком уж долго ходит за солдатами. Он не знал, что солдаты пошли на пастбище, и, увидев, что немец и его парашют исчезли, в этот самый момент прочесывали сараи и хозяйственные постройки фермы.

Немец вытащил из внутреннего кармана бумажник и, вынув оттуда фотографию, протянул Дэвиду Маклину.

– Это мой сын, – сказал он.

Маклин передал фото матери, которая с живым любопытством стала рассматривать ребенка.

– Красивый мальчик, – сказала она, возвращая фотографию.

Летчик вздохнул:

– Кто знает, когда я теперь его увижу.

Тем временем Маклину пришло в голову, что его пленник, по-видимому, не простой человек. На вид ему было около пятидесяти – в этом возрасте летчики уже не летают. Форма у него была сшита из исключительно дорогой материи, а Маклин читал, что немецких пилотов одевают в форму из какого-то дешевого барахла. На руке у немца были дорогие золотые часы, а личный жетон висел на прекрасной золотой цепочке. Но больше всего шотландца поразили его летные сапоги, отороченные мехом. Они были сшиты из мягкой и гладкой кожи, которая обычно идет на изготовление перчаток, и явно на заказ. Да и сам немец был не из рядовых. Несмотря на его учтивость и намерение быть дружелюбным, он держал себя как человек, привыкший командовать и знающий, что его приказы исполняются мгновенно.