– Зачем вам этот человек, если не секрет?

– Не секрет. Видите ли, мистер Холмсон, в той гостинице было сделано семь выстрелов, если не считать несчастную женщину. И семь пуль пробили семь голов вооружённых полицейских. Нам очень нужен такой стрелок. Мы найдём ему достойное применение, вы уж не сомневайтесь.

– Вы что, хотите, чтобы я выкрал его тело из морга?

– Мистер Холмсон, не стройте из себя большего идиота, чем вы есть. Нам нужен не тот несчастный, которого преследовали и застрелили полицейские, а тот, кто этих полицейских перебил и спокойно оттуда ушёл.

После непродолжительного торга они окончательно поняли друг друга, и мистер Браун покинул офис детектива, оставив некоторую сумму в качестве аванса, чем изрядно обрадовал Холмсона.

* * *

Холмсон не мог отказаться от работы, предложенной ему Брауном. Хотя бы потому, что другой работы у него не было и не намечалось, а деньги были нужны и притом срочно. Общая сумма его долгов была огромна. В частности, он уже давно не платил за аренду офиса, и его до сих пор не выставили из помещения только потому, что оно пока никому не потребовалось.

Однако Браун, скорее всего, был бандитом, ибо кому ещё может понадобиться этот загадочный стрелок? Холмсон не имел ничего против работы на бандитов, но нельзя было сбрасывать со счетов привычку многих из них расплачиваться не золотом, а свинцом.

Со стороны полиции тоже могли последовать неприятности. Частным детективам королевства запрещено вести расследование параллельно с полицией. Этот запрет регулярно нарушается, но если полицейские разозлятся, запросто могут лишить его лицензии. При его невезучести такой вариант никак нельзя было не учитывать.

Чтобы хоть немного подстраховаться, Холмсон решил заручиться поддержкой полиции. Знакомый полицейский у него был, и не какой-нибудь констебль, а инспектор.

Сняв с подлокотников кресла отпечатки пальцев своего клиента и составив при помощи полицейского художника его фоторобот, Холмсон направился со всем этим в кабинет инспектора Мортона и начал ему рассказывать про визит таинственного мистера Брауна. Это было вопиющим нарушением профессиональной этики частного детектива, но для Холмсона этические вопросы никогда не стояли на первом плане. Вот когда он станет великим детективом, он ни на шаг не отступит от этических требований, а сейчас главным для него было заработать монету-другую и остаться при этом в живых. Однако до конца рассказ Холмсон не довёл. Ему показалось, что Мортон его не слушает.

– Мортон, если тебя эта история не интересует, я обращусь к кому-нибудь другому.

– Прости, задумался. У меня тут, похоже, серийный убийца завёлся. Уже три девочки им изнасилованы и убиты. Если я хоть что-то понимаю в маньяках, чёрта с два он остановится на этой скромной цифре.

– Надо же, какой негодяй! – возмутился Холмсон, которому дела Мортона были абсолютно безразличны, но демонстрировать это именно сейчас было бы крайне недальновидно.

– И не говори. Но вернёмся к твоему делу. Итак, Холмсон, этот тип, которого ты называешь Брауном и который, скорее всего, Брауном не является, нанял тебя, чтобы ты нашёл человека, который присутствовал при той бойне в гостинице, но на глаза полицейским не попал. По крайней мере, тем из них, кто остался в живых, – оказывается, Мортон, несмотря на задумчивость, прекрасно всё и услышал, и понял. – Это всё, или ты хочешь ещё что-то к этому добавить?

– Нет, это, пожалуй, всё. Вот портрет этого Брауна, нарисованный с моих слов полицейским художником, очень похоже нарисовано, кстати сказать, а вот его отпечатки пальцев. У меня сложилось впечатление, что он представляет какой-то из криминальных синдикатов. Зачем им нужен этот стрелок, вполне понятно. Что скажешь, инспектор?

– Кажется, я знаю этого типа, Холмсон, – Мортон был слегка обеспокоен. – А ну, опиши-ка мне его.

– Не понимаю, зачем, ведь есть его отпечатки пальцев. Но описать, конечно, могу. Ему около пятидесяти или чуть больше, среднего роста, полноватый, но не толстый, лысый, глаза серые и какие-то водянистые. Ходит совершенно бесшумно, что довольно странно при его комплекции. И ещё, он весь какой-то невзрачный, неприметный. Его очень трудно запомнить.

– Нет, Холмсон, он не из бандитов. Всё гораздо хуже, чем ты думаешь. Он из разведки, и, конечно, никакой он не Браун. Вот, значит, как оно… Ты уже приступил к делу?

– Да. Опросил пару человечков, которые видели начало этого безобразия.

– И они тебе сказали, что двое пьяных, вооружённых пистолетами, пристали к невинному прохожему, а потом один из них нечаянно застрелил другого.

– А ты, выходит, знаешь, что именно так всё и произошло?

– Знаю. Но в материалы дела это, естественно, не попало.

– Да кто бы сомневался, инспектор. Но речь не об этом. Действительно странно, что все там перебили друг друга. Выглядит, как скверная инсценировка.

– Что тебе сказать… Все семеро полицейских и женщина убиты из двух револьверов, неизвестный их отобрал у тех двух пьяных свиней, по ошибке принятых к нам на работу. На пистолетах отпечатки пальцев только их ныне покойных владельцев и неизвестного, тоже убитого. Кто же ещё мог из них стрелять?

– Кто-нибудь, давший себе труд надеть перчатки, – предположил Холмсон.

– Чёрт его знает. Следы перчаток экспертиза может обнаружить, да только теперь уже поздно. Если там и были эти следы, их давно затёрли. Дело закроют, не завтра, так через пару дней. Всем всё ясно. Ладно, давай так. Если найдёшь типа, который на самом деле убил моих коллег, сообщи о нём сначала мне, а уж потом этому Брауну, хорошо?

– А твой интерес в этом какой?

– Один из убитых – мой брат. Этого достаточно?

– Вполне. Расскажи мне ещё про убитых штатских, и я пойду продолжать. Вы уже установили их личности?

– Нет. Но мы особо и не старались. Хотим побыстрее закрыть дело и забыть его навсегда. Славы полиции оно отнюдь не добавляет.

– А как же тогда твой брат?

– Для того, чтобы решить вопрос с убийцей брата, мне дело открывать не потребуется. Ты же меня понял?

– Сам решишь, стало быть. Но меня это не касается. Лишнее фото женщины и того предполагаемого суперстрелка найдётся?

– Бери, вот уж этого добра совсем не жалко.

* * *

Заведение носило гордое название гостиницы, но своим видом более всего напоминало свинарник. После войны полы тут, похоже, если и мылись, то очень небольшое количество раз. Восседающий за ужасающе грязной стойкой портье тоже имел вполне свиноподобный вид, да и пахло от него соответствующе.

– Хотите снять номер? – вяло поинтересовался он.

– Не совсем, – опроверг его предположение Холмсон.

– Номера у нас или сдаются совсем, или не сдаются вообще, – проинформировал портье. – Мне почему-то кажется, что у вас нет намерения поселиться в нашей гостинице. Говорите, что вам тут надо, или убирайтесь куда-нибудь в другое место!