— Ну вот, и палача околдовал! — окончательно расстроился боярин Жеребцов и начал вписывать в кроссворд отгаданное Гордоном слово. — Гммм… а по буковкам подходит. Действительно палач.

— А вы читали анекдот про конюха и купеческую дочку? — спросил кто-то из бояр.

Ответом ему был дружный хохот.

— Это что, — утирая выступившие от смеха слезы, выдавил из себя боярин Калита. — А вот анекдот про стрельца, который в шкафу от муженька зазнобы прятался…

Тут уже вся дума просто рухнула.

— И у кого-то еще хватает наглости ругать мою газету, — хмыкнул юноша.

— Слышь, сплетник, а награда-то какая будет? — Царь-батюшка азартно разгадывал кроссворд.

Свой бесплатный экземпляр газеты он получил гораздо раньше подданных, успел поржать над анекдотами, и теперь его интересовал только приз.

— Я хоть и не царь, — хмыкнул Виталик, — но награда будет царская, поверь мне.

Это обещание заставило всю думу встрепенуться, и бородатые бояре устроили настоящий мозговой штурм. Царский сплетник довольно улыбнулся. Все пока шло нормально, строго по намеченному им плану. Даже царь-батюшка ведет себя пока корректно. До сих пор не прокололся. А вот царица-матушка волнуется. Может, стоило ее все же посвятить во все детали? Впрочем, теперь уже поздно.

— Слушай, сокол мой ясный, — не выдержала-таки Василиса, — это что такое? На заседаниях боярской думы государственными делами надо заниматься, а не кроссворды отгадывать. Вон китайский посол ждет не дождется, когда вы его вопрос решите.

— Да какие у него могут быть вопросы? — разозлился Гордон. — Дополнительные преференции на покупку дешевой бумаги себе выбить хочет. И не он один! Только вот им всем! — Пальцы державного сложились в дулю. — Торговать на наших условиях будем. А чего это китайский посол мне глазки строит? — нахмурился Гордон, заметив странные гримасы посла.

— А ты кукиш убери, — посоветовала Василиса. — На их родине так продажные женщины себя клиентам предлагают.

— Что?!! — взревел Гордон. — На кол его!

— Никак нельзя, ваше царское величество, — сочувственно вздохнул Виталик. — Дипломатическая неприкосновенность, однако. Опять же войну нам объявят. Оно нам это надо?

— Да пока они до нас доберутся, в половецких землях сгинут. На кол!

— Царь-батюшка, а ты знаешь, сколько этих китайцев в Китае живет? — осторожно спросил Виталий.

— Сколько?

— Миллиард, если не больше.

— У-у-у… где ж мы их всех хоронить-то будем? Ладно, пусть живет. Не стоит превращать Русь в китайское кладбище. Да, посол, а ты чего, собственно, от меня хотел? Если насчет расценок на бумагу пришел говорить…

— Васаби… — сложив ручки на груди, начал кланяться посол.

— Что такое васаби? — нахмурился Гордон.

— Есть такое растение у них, — пояснил сплетник. — Китай славится своими специями. Видать, хочет нам их втюхать в обмен на секрет книгопечатания и производство дешевой бумаги.

— И как оно на вкус?

— С нашим хреном рядом не стояло, — патриотично заявил Виталик.

— Так давай им наш хрен продадим, — обрадовался царь. — У нас этого хрена до хрена!

Василиса схватилась за голову.

— Да ему твой хрен на хрен не нужен! Ему технология производства газеты и бумаги нужна!

— Ну, это ты зря, царица-матушка, — хмыкнул царский сплетник. — Торговлю завсегда можно наладить. Они любят остренькие вещи.

— Ты этот вариант с ним проработай, — шепотом приказал Виталику Гордон.

— Как обычно, пятьдесят на пятьдесят? — так же шепотом спросил юноша.

— С ума сошел?! С тебя и двадцати пяти процентов выше крыши.

— Царь-батюшка, совесть поимей, мне земли надо поднимать, промышленность налаживать, к свадьбе с Янкой готовиться. А потом, где мои проценты за идею?

— Ты их уже получил. Двадцать пять и ни процента больше. Стоп, какие двадцать пять? Двадцать! Идея-то была моя.

— А…

— А то налог с тебя повышу до пятидесяти.

— Тьфу! Научил на свою голову бизнесу.

— Ну, вы закончили? — сердито прошипела Василиса.

— Еще нет, — поспешил уткнуться в газету державный.

— Опять! — простонала Василиса. — Заняться больше нечем?

— Да подожди ты, матушка! Всего три слова осталось. Сплетник, подскажи по-быстрому…

— Э нет, так не пойдет! — начал отнекиваться Виталик. — Своей головой думать надо.

— Да как ты смеешь, холоп! Я тебя на кол!

— Ни в коем случае! — заволновался боярин Жеребцов. — Мне всего два слова осталось отгадать. Пусть сначала приз выдаст, а потом можно и на кол. А еще лучше отрубить руки по самую шею, чтоб не писал всякую фигню! Хотя тот анекдот про тебя…

— Что, — взревел Гордон, — про меня?! А ну, где тут анекдоты? — начал листать он газету. — Я же вроде их все прочитал…

— Там имелся в виду не конкретно ты, а некий абстрактный царь, — успокоил его Виталик, — так что не парься.

— А-а-а… ну да, читал. Забавно. Хотя могу и на кол посадить.

— Учту на будущее, — пообещал Виталик.

Вопросы в первом напечатанном кроссворде были очень легкие, а потому скоро его почти все решили, но не до конца. Один, самый сложный, так и остался без ответа.

— Любимое холодное оружие ближнего боя японских самураев и асассинов… любимое оружие… Ну, сплетник, ты загнул! — расстроился боярин Калита. — Кто ж такое отгадает?

— Да, вопрос с подвохом, — почесал бороду Гордон.

— Катана, — сердито буркнула Василиса. Чувствовалось, что царице-матушке этот цирк уже надоел. — Вписывай, получай свой приз и берись за дело.

— Не подходит, — огорченно вздохнул царь, — тут всего три буквы.

— Сай! — радостно крикнул боярин Надышкин, вписал последнее слово и воззрился на Виталия. — Это такой кинжал, у которого гарда с двух сторон загибается вперед параллельно клинку. Только это любимое оружие не честных самураев, а ниндзя. Неправильно вопросы ставишь. Ну, где твой приз, сплетник?

— Сейчас будет, — успокоил его Виталик, мысленно потирая руки, извлек из кармана массивный золотой перстень и только тут заметил стремительно наливающееся кровью лицо Гордона.

— Убью, сволочь!!! — Царь вырвал из рук сплетника приз, сорвался с трона и, потрясая скипетром, ринулся на боярина.

— Да что ж ты делаешь-то, царь-батюшка?! — взвыл Виталик.

Юноша одним прыжком настиг державного и повис у него на плечах.

— Его асассины меня на перо посадить хотели, а я с ним либеральничать буду? На кол мерзавца! — продолжал бушевать царь, пытаясь зарядить скипетром по лбу боярину, но Виталик не давал.