— Новый микроб?

— Да, микроб, который я назвал Bacillus Haskensavii[1]. Делая опыты с новыми красками для окрашивания микробов, я нашел совершенно неизвестную разновидность бациллы, обладающую самыми поразительными свойствами. Вместо того, чтобы нападать на здоровую ткань, как это делают микробы различных болезней, эта бацилла, по-видимому, нападает только на старую и разрушенную ткань. Таким образом, тело постепенно оздоравливается, и старые ткани могут заменяться свежими молодыми клеточками.

— Но может ли старое тело производить молодые и свежие клеточки?

— Да, конечно. Все новые, только что народившиеся клеточки, молодые, свежие и способные бесконечно развиваться. Теперь, будьте так любезны, обнажите вашу руку, я начну вспрыскивание.

Мистрис Юнг бестрепетно подняла свой рукав, и доктор Хэкенсоу быстро сделал ланцетом легкий надрез. Затем извлек несколько капель крови, которая была ему нужна для проверочного исследования, и поместил в пробирную трубку, наполненную раствором Карреля. После этого он вспрыснул в руку небольшое количество чистой культуры нового микроба.

— Ну, сударыня, — сказал доктор Хэкенсоу, — все кончено!

— Неужели? Это все? Ну, доктор, если эта маленькая царапина превратит меня в молодую женщину, вы заработаете ваш миллион долларов очень легким способом.

— Сударыня, — ответил доктор, — я гарантирую, что ваша молодость скоро начнет возвращаться к вам, если только не произойдет какой-нибудь несчастный случай, но я говорил вам, что не могу обещать остановить процесс омолаживания, так как я пока еще не нашел способа прекратить действие микроба.

— Это ничего не значит, — весело воскликнула старуха.

— Я уже чувствую себя помолодевшей. Вам нечего торопиться отыскивать противоядие!

Неделю спустя мистрис Юнг снова появилась в кабинете доктора.

— Я боюсь, не произошло ли какой-нибудь ошибки, доктор, — сказала она. — Я не только не чувствую себя моложе, чем была, но замечаю, что стала немного старее и слабее.

Волнение отразилось на лице доктора Хэкенсоу, но после внимательного исследования руки лицо его просветлело.

— Все идет отлично, мистрис Юнг, — сказал он. — Микробы, которые я привил, быстро размножаются, но их еще недостаточно, чтобы оказать надлежащее воздействие. Вы, действительно, на неделю постарели с тех пор, как были здесь в последний раз. Но бациллы, которые я привил, будут размножаться в геометрической пропорции, и вы скоро начнете чувствовать их действие.

— Я надеюсь на это. Но, доктор, что станут делать страховые и иные общества, если люди будут страховаться на дожитие или покупать пожизненную ренту, а затем будут жить вечно?

Доктор Хэкенсоу рассмеялся.

— Предполагаю, что общества найдут способ, будут прекращать платежи по достижении ста лет или около того, — заметил он.

Доктор не ошибся. Месяц спустя старуха стала заметно выглядеть лучше, а через три месяца она могла держаться прямо и твердой походкой вошла в кабинет доктора.

— Доктор, — сказала она, смеясь. — Чары действуют — я чувствую, что сильно молодею.

Доктор Хэкенсоу внимательно пощупал у нее пульс и выслушал дыхание.

— Сударыня, — сказал он, — позвольте поздравить вас. Вы, действительно, на десять лет моложе, чем были, когда я произвел операцию.

— В самом деле?! Значит, мне семьдесят пять лет! Когда мне будет опять сорок, я выйду замуж за Джона Траймбля. Вот вам пока часть вознаграждения, которое я обещала вам, а остальное вы получите в день моей свадьбы.

Прошло месяца два, и вот однажды в лабораторию доктора вошла, предварительно послав доложить о себе, дама на вид лет сорока, замечательно красивая для своего возраста.

— Вы хотите меня видеть, сударыня? — спросил знаменитый человек.

Дама звонко и искренно рассмеялась.

— Так вы не узнали меня? Я мистрис Линда Юнг. Разве я так сильно изменилась?

Доктор Хэкенсоу удивленно окинул ее пристальным взглядом.

— Вы? Мистрис Юнг? — воскликнул он, внимательно оглядывая роскошные черные волосы, заменившие ее седые локоны, отмечая ее твердую, эластичную походку и молодой блеск ее глаз.

— Да, доктор, успех вашего опыта превзошел все мои самые пылкие мечтания, и я пришла пригласить вас на мою свадьбу; я выхожу замуж за мистера Джона Траймбля. У меня теперь будут две семьи, так как у Джона есть сын по имени Джек, а у Джека, — он тоже вдовец — есть маленький мальчик по имени Джемс. А ведь то обстоятельство, что внешность моя изменилась, доставило мне много хлопот. Затруднения начались прежде всего в банках. Моя новая твердая подпись не совпадала с прежней, сделанной слабой рукой, так что мне пришлось научиться подделывать свою собственную подпись, чтобы она была похожа на мои прежние каракули. А когда кассир пригласил меня явиться лично, то моя молодая внешность возбудила в нем сильное подозрение. Мне пришлось продать все мое недвижимое имущество, и я должна была постоянно менять банки и сейфы. Все мое состояние помещено теперь в процентных бумагах на предъявителя, так что когда мне нужны деньги, нет необходимости удостоверять личность. Все это стоило мне довольно много денег, но за молодость можно заплатить какую угодно цену, и все будет недорого.

— Поверите ли вы мне, доктор, я беру теперь уроки танцев, и танцую фокстрот и шимми, как молоденькая легкомысленная вертушка. Я вынуждена была даже покинуть свою собственную семью под предлогом поездки за границу. Подумайте только — я теперь моложе своего собственного сына!

Прошло еще три месяца, и вот однажды доктор Хэкенсоу был поражен при виде очаровательной феи, впорхнувшей к нему в кабинет, — вечером вошла к нему прелестная молодая девушка на вид не больше восемнадцати лет, одетая в очень изящное бальное платье и изумила этого старого джентльмена, обвив руками его шею и с чувством поцеловав его.

— Доктор, — воскликнула она, — как смогу я отплатить вам за все, что вы для меня сделали!

— Простите, мисс, — сказал доктор, смутившись, — но вы в более выгодном положении, чем я. В вашем лице есть что-то знакомое, но должно быть, прошли уже годы с тех пор, как я видел вас в последний раз, так как я никогда не мог бы забыть такую очаровательную молодую женщину.

— Как, доктор, вы не узнаете меня? Я — Линда Юнг, мистрис Линда Юнг. Ваш «эликсир молодости» продолжает действовать в моих жилах, и притом, кажется, с каждым днем все сильнее, так как я становлюсь все моложе и моложе.