litbaza книги онлайнДетективыГероев не убивают - Елена Топильская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 70
Перейти на страницу:

У меня в ходе следствия контакта с Рыбником не сложилось, уж очень он был отстранен и высокомерен. Показаний он не давал, хотя на отвлеченные темы, без протокола, разговаривал. Но только не о себе и своей жизни. Даже на невзначай устроенные мною провокации не поддавался. Я, к примеру, заведя разговор о каких-то фильмах, вышедших на экраны как раз в период восьмилетнего провала в его биографии, пыталась выяснить, смотрел ли он их, и хоть так рассчитывала узнать, был ли он в России в это время. Но он, почуяв ловушку, тут же замыкался и даже не поддерживал беседу о боевых действиях в горячих точках нашей страны. «Точно из Иностранного легиона», — думала я, разглядывая его непроницаемое лицо. Одна только тема могла встряхнуть его, хотя и на нее он говорить отказывался, — это его юридическое образование. Видно было, что ему больно и горько вспоминать о своей юридической карьере, — все-таки он был лучшим студентом и в прокуратуре подавал надежды. Он весь вспыхивал, когда я в первый раз нечаянно, а потом, конечно, умышленно — упоминала о факультетских преподавателях или о его бывших сослуживцах. А после этого замыкался так, что это осложняло следствие. В остальном же он был абсолютно спокоен, я бы сказала — в его положении неестественно спокоен. Причем спокойствие это было ненаигранным, уж это я чувствовала. За столько лет работы на следствии я научилась определять, действительно человек не волнуется или прикидывается.

И еще я в который раз оценила правоту шефа, не отдавшего дело Рыбника Лешке, хотя и Горчаков, и я просили его об этом.

Если бы перед Рыбником сидел мужчина-следователь, неизвестно, чем бы все кончилось. Самолюбивый Рыбник не вынес бы вида своего ровесника, дослужившегося до должности старшего следователя и классного чина младшего советника юстиции. Допускаю, что он мог бы вспыхнуть настолько, что стукнул бы Лешку чем-нибудь или попытался устроить побег. А меня он, похоже, особо всерьез не принимал.

Следствие не заняло много времени — доказательств было с избытком.

Адвокат у Рыбника был дежурный, подзащитный соглашение с ним заключать отказался и не заплатил ему ни копейки. Родственников у Рыбника не было.

Кстати, к моему недоумению, мы не нашли даже женщины, с которой у Рыбника были бы какие-то отношения. Правда, вопреки Лешкиным язвительным замечаниям, и мужчины тоже. Вообще ни одной связи Рыбника мы не установили, хотя наружка ходила за ним около месяца. Можно было понять, почему он не общается с университетскими друзьями и бывшими сослуживцами, но чтобы у человека не было вообще ни единой близкой души?

Я еще поудивлялась некоторое время, почему такой незаурядный преступник ходил «на дело» без маски и деньги с целью разведки менял по своему паспорту.

Но в конце концов и эти вопросы перестали меня занимать. Составлю обвинительное заключение, отправлю дело в суд и забуду про Рыбника, тем более что я его больше никогда не увижу. Пойдут новые дела, новые происшествия и сотрут из моей памяти образ неудавшегося коллеги, этого одинокого волка, который очень бы мне нравился, если бы на его совести не висело по крайней мере пять трупов.

Расстались мы с ним прохладно, подписали протокол об окончании ознакомления с делом — и все.

Кончался вечер пятницы. Впереди были выходные, суббота — родительский день, увижу наконец своего Хрюндика. В полдвенадцатого я прикинула, что, посидев в воскресенье за компьютером, я закончу обвиниловку и в понедельник с чистой совестью предстану перед шефом.

Засунув дело в сейф, я закрыла кабинет, сдала прокуратуру на сигнализацию и спустилась вниз. Такси ловить не пришлось, в принципе, я еще успевала на метро.

Успешно преодолев самый страшный отрезок на пути домой — от входа в парадную до дверей квартиры, — я сбросила туфли, засунула в рот кусок колбасы и плюхнулась на диван перед телевизором.

Наслаждаясь тишиной и покоем, я предалась любимому занятию: задрав ноги на спинку дивана, бесцельно нажимала на кнопки пульта, не успевая даже понять, что показывают мне разные каналы, до тех пор, пока на экране не мелькнуло знакомое лицо. Тут я приостановила марафон по телепрограммам и всмотрелась в журналиста Старосельцева, который в этот момент анонсировал свою статью в ближайшем номере еженедельника «Любимый город». Поскольку я врубилась в его монолог на середине, я не особо вслушивалась в то, что он говорит, но почувствовала, что соскучилась по старому Другу, поэтому взялась за телефон и набрала номер его пейджера. Звонок старого друга не заставил себя ждать.

— Здравствуйте, Мария Сергеевна! Как вы поживаете?

— Спасибо, Антон. Куда вы пропали?

— Да вот… Нелегкая журналистская судьба опять забросила меня в Париж… Мы посмеялись.

— Нет, серьезно. Закрутился. Вы же знаете, текучка. Вот, поручили мне журналистское расследование по дворцу.

— По какому дворцу?

— По президентскому.

— А он что, под Парижем?

— Под Питером. Мария Сергеевна, а вы что, газет не читаете?

— Антон Александрович, я и телевизор не смотрю. Вот сегодня случайно включила, и то потому лишь, что вас показывали…

— Ну, так я как раз и говорил про это расследование. Ну да ладно, я вам лучше нашу газетку принесу. У вас-то что новенького?

— Разбойника заканчиваю, — похвасталась я.

— Какого разбойника?

— Антон Александрович, — сказала я с укоризной, — вы что, газет не читаете?

Старосельцев усмехнулся:

— Открою вам секрет, Мария Сергеевна, те, кто пишут в газеты, обычно их не читают. Либо одно, либо другое.

— Но ваша-то газета про него писала. Это злодей, который грабил пункты обмена валюты. Бывший юрист, между прочим.

— А-а, что-то припоминаю…

— Эх вы! «Припоминаю…» Это же дело века!

— Мария Сергеевна, какое же это дело века? Ну ограбил несколько валютников, ну и что? Чего здесь особенного? Естественно, про это все уже забыли.

— Кроме потерпевших, — пробормотала я. Поболтав еще немного в таком же духе, мы договорились, что в субботу Старосельцев на своей «антилопе» отвезет меня в лагерь к Гошке. Распрощавшись с журналистом, я еще некоторое время щелкала пультом, благо некому было меня за это пожурить, а потом потащилась в свою одинокую постель. Вот парадокс: мне скучно и плохо без Сашки, а когда он здесь, я ловлю себя на мысли, что жду его ухода. Прав был Горчаков — мне так понравилось жить одной, что у Сашки не было шансов. Он все тянул, не решаясь со мной поговорить, и дождался, что я отвыкла от него. А я не мячик, забытый на дороге, за которым можно вернуться и подобрать в том же виде через час или через неделю. Или через год. Нельзя женщин без нужды оставлять одних надолго, только мужчины этого не понимают.

Глава 2

Дивным летним утром мы с Антоном мчались по Приморскому шоссе в лагерь к моей деточке. Машина рассекала прозрачный воздух, слева плескался залив, пахло песком и соснами, и как-то не верилось, что в этом кристальном мире существуют убийцы, насильники, тюрьмы и обвинительные заключения.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 70
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?