Вскоре и Вера с Кирой усвоили такую манеру. Сестра, хотя ейбыло уже двадцать, не гнушалась поделиться с шестнадцатилетним мальчишкойсвоими любовными переживаниями. «Умеет поддержать, неглупый парень, - объяснялаона Вере. - Хотя страшненький. Теперь он как подружка мне». «И не обидно емутак жить?» - удивлялась про себя младшая Созонова. Но Миша, похоже, совершенноне тяготился своим положением «не-мальчика». Он гордился знанием женской психологии,покровительственным тоном намекал девчонкам, что читает их мысли, и при всякойвозможности спешил известить подругу о потекшей туши или посыпавшейсяштукатурке.

Грядущее поступление на исторический факультет было дляМихаила вопросом решенным. И к кому же, как не к нему, было обратиться, когдаиз-за «дел давно минувших дней» под угрозой оказалась Верина медаль! Обожающийиграть роль учителя, Миша согласился быстрее, чем его успели толком попросить.Никаких денег он, разумеется, не потребовал: «Это мне и самому полезно будет, -сказал рыжий. - Повторение - мать учения». Теперь Михаил каждый день сидел закруглым столом Вериных родителей и тренировал свои преподавательскиеспособности.

- …Он, значит, едет, а эти стоят вдоль дороги все четверо сбомбами! Карета подъехала к первому. Девушка машет платком - мол, бросай!Первый струсил. Царь катится дальше. Она машет снова. Второй кинул бомбу.Бабах! - Вера пересказывала Михаилу не сюжет недавно увиденного боевика, аисторию убийства царя Александра II. - Дым, грохот, все дела… А царь живой! Емукричат: спасайтесь, быстро дуйте во дворец! А он: сейчас, только окажу первуюпомощь пострадавшим! И тут третий с бомбой подбегает… Это нам Мария Юрьевнахорошо рассказала, я с первого раза запомнила!

- Ну вот и славно. Хоть этому тебя не придется учить.

- Кстати, а за что его убили? За то, что выделил крестьянаммало земли и оставил временнообязанными? Но мог ведь и вообще не освобождать!

- Добрый слишком был, вот и убили! - ответил Миша,поморщившись. - В каком это году было?

- В тясяча восемьсот… - Вера пошарила глазами по столу впоисках подсказки, но не нашла таковой. Пришлось вспомнить самостоятельно: -восемьдесят первом!

- Молодец. А что случилось дальше?

- Дальше… На трон взошел Николай II.

- Мадемуазель! Николай в то время был моложе вас!Соображайте!

- Разве… - Вера растерялась. - Разве Николай не был сыномАлександра? Он же вроде Александрович?

- Николай был сыном Александра III! - закричал Михаил,возмущенный дремучестью ученицы.

- А-а… - только и смогла ответить девушка.

Миша, довольный очередной демонстрацией своегопревосходства, смягчился и решил добавить:

- Кстати, Николашка в один день с тобой родился - 18 мая.Позовешь на день рождения?

Он был доволен тем, как сумничал, ожидал благосклонности исильно удивился, когда Вера неожиданно помрачнела.

- Не будет никакого дня рождения! И нечего об этомвспоминать! - сказала девушка.

- Ты что, Вер?..

- А что слышал. Дня рождения не будет. Мне останетсяпятнадцать. Навсегда. Закроем эту тему.

- Да в чем дело? Что, родители гостей звать запрещают? Бытьне может! Передумают, увидишь!

- Ничего не запрещают… Предлагают и настаивают даже, чтобзвала…

- Так что случилось-то?

- Да просто… Как-то грустно… Ладно, хватит, Миш. Похоже, яустала. Завтра встретимся.

Из дневника Веры Созоновой за 15 мая 2008 г.

«День так себе. На химии была лабораторная, и мойпридурочный сосед по парте, как всегда, выкрутил горелку до такой степени, чтоогонь поднялся до самого потолка. Знает, что я боюсь, и поэтому специально такделает! Пришлось отсесть от него за другую парту. Естественно, мне же за этоеще и досталось от химички: почему, мол, не работаю, сижу не там, где надо, икакая же я после этого отличница! Тьфу… Скорей бы закончился этот год…

На танцах тоже облом. Пришла туда, как дурочка, аадминистратор сказал, что занятие перенесли на завтра. В результате потерялацелый час.

Потом занимались с Мишей. Он, как всегда, умничал ивыпендривался, а я, тоже как всегда, делала вид, что злюсь и что поражена егопознаниями: ему это ужасно нравится. Все шло нормально, но вдруг он зачем-то нек месту ляпнул про мой день рождения. И тут снова нахлынуло… Чуть было нерасплакалась при нем. А этот болван еще и допытываться начал, что меня такоерасстроило!

Мама, конечно, говорит, что всему свое время. Но не очень-толегко жить на свете, когда у всех это время уже наступило, а у меня одной ещенет! Может быть, глупо расстраиваться из-за того, что у тебя нет парня вдвенадцать или тринадцать, но ведь мне уже… Не хочется даже писать эту цифру -сколько мне уже лет. Кира первый раз поцеловалась в четырнадцать с половиной.Неужели я так сильно отличаюсь от нее?! Мы же почти на одно лицо.

Иногда мне кажется, что вторые половинки есть уже у всех, адля меня никого не осталось. Еще иногда - что обнимающиеся парочки наостановках смеются надо мной, когда я поворачиваюсь к ним задом. Разве этонормально - быть одинокой в моем возрасте? Кто еще без половинки? Карасева? Такона же умственно осталая! Фатиева? У этой строгие родители, живут по своимправилам: не разрешают ей встречаться с парнями, зато выдадут замуж, как толькоисполнится восемнадцать… Миша - подружка всеобщая? Ну разве что он. Хотя многоли я понимаю в этих делах? Может, он только так выглядит, а на самом деле унего есть девушка, просто он это не афиширует?

Тогда получается, что одна только я…

Ладно, заканчиваю писать, а то совсем раскисну и не усну…»

Наверное, пора начинать? Что-то мало нас сегодня… Ну ладно,опоздавшие присоединятся.

Длинноволосая девушка в темно-синих спортивных штанах икороткой маечке того же цвета, завязанной под грудью, присела к магнитофону.Несколько манипуляций - и в спортзале заиграли барабаны и цимбалы, а черезминуту к ним присоединился мужской голос. Вера уже выучила эту песню наизусть,хотя не понимала в ней ни слова и даже не знала, на каком она языке. Сегодняона впервые задумалась над этим вопросом и почему-то решила, что на турецком.

Минут десять, как обычно, разминали мышцы. Все: от пальцевна ногах до шеи. Потом преподавательница показала несложный танец, который кконцу сегодняшнего занятия следовало повторить. Как всегда, не обошлось безфраз вроде «О нет, мне так не сделать!» или «Лучше я сразу пойду домой!».

Когда полгода назад Вера первый раз пришла в районный Дворецспорта на уроки танца живота, она, разумеется, тоже подумала, что ни за что вжизни не сможет сделать того, что показывает тренер, и, скорее всего, даже непереживет еще одно такое жуткое занятие. Впрочем, она благоразумно оставила этисоображения при себе. Через месяц девушка подумала, что, видимо, надежда все жеесть, через два - что надежда есть определенно; через три месяца Веру впервыепохвалили. А в последнее время она получала от танцев только удовольствие иприходила домой, наполненная энергией.