Последние слова, что ты сказала мне, и для тебя самой имели значение. Делать то, что пугает, и дорожить каждым днем. И я постараюсь. Обещаю, в этом году я приложу все силы. Но меня уже терзают мрачные предчувствия. Постоянно не дает покоя неуверенность.

Я не знаю, как избавиться от страшных мыслей… о его ужасных словах.

Голос в сознании очень силен. Лишь ты смогла бы понять, на что это похоже. Боюсь, когда тебя не будет рядом, он победит. И я проиграю в этой беспрестанной борьбе. Без тебя я прислушаюсь к его словам и окажусь в стальных тисках своего величайшего страха.

О, Дейзи, я сижу здесь, на тихом и мирном кладбище, но какая-то часть меня хотела бы оказаться с тобой на небесах. Не уверена, что я достаточно сильна и смогу продолжать в том же духе. Даже сейчас голос дразнит меня, насмехаясь из самых глубин разума.

«Ты отвратительна. Как бельмо на глазу», – непрестанно повторяет он мне, днем и ночью, не позволяя мечтать, побуждая ему уступить.

Дейзи, боюсь, что без тебя я сдамся… снова.

Десятки тысяч ног топали по трибунам, по звуку напоминая раскаты грома, обрушившегося на стадион «Брайант-Денни». С поля в туннель вплывали запахи травы, летнего дня, пота и адреналина.

День игры. Знаменитый первый матч «Кримсон Тайд»[3] из Алабамы против «Чаттануга Мокс».

Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, и я расправила алую форму, просто чтобы чем-то занять дрожащие руки. Кто-то щелкнул пальцами возле моего лица. Подняв голову, я наткнулась взглядом на капитана команды, Шелли Блэр.

– Ты готова? – резко спросила она, и ее идеально прямые длинные рыжие волосы рассыпались по плечам. Я кивнула и выпрямилась. На губах ее мелькнула самодовольная ухмылка. – Тебе же лучше, девочка-гот. Сегодня там собрались восемьдесят тысяч человек, а ты где-то витаешь. – Она наклонилась ближе. – Ничего не напутай. Докажи, что достойна места в команде.

Девочка-гот. Так Шелли намекала на черные волосы до плеч, белый тональный крем и глаза с темной подводкой.

– Не напутаю, – процедила я сквозь стиснутые зубы.

Она лишь коротко кивнула в ответ, кажется, даже слегка удивленно. А потом отвернулась и заняла свое место во главе большой группы студентов.

– Ты справишься, Лекси, детка, – проговорил Лайл, еще один член команды, входящий в состав трюковой группы, и игриво подтолкнул меня локтем.

Мне потребовалось четыре года, чтобы сегодняшний день стал реальностью. И я смогла вернуться в группу. Многие в команде спрашивали, почему я решила попробовать свои силы лишь на последнем курсе, не раньше. Но стоило показать им тройное сальто, и вопросов больше не возникло. Меня сразу же приняли в Алую команду. В самую лучшую; ту, что сопровождала футбольные матчи дома и на выезде. Все, кто хотел стать частью группы поддержки, стремились попасть именно в нее.

Мелькнула мысль, что мне придется столкнуться лицом к лицу со всеми студентами, а из одежды на мне лишь крошечная форма.

– Меня тошнит, – призналась я Лайлу.

Он протянул мне бутылку с голубым изотоником[4].

– Выпей это, а потом в бой, синичка. Наш выход через две минуты.

Я последовала его совету и глубоко вздохнула.

Две минуты.

Сто двадцать секунд.

И все, над чем я работала годами, станет реальностью.

Вся реабилитация и тяжкий труд вели лишь к одной цели.

К этому моменту.

К единственной возможности вновь обрести контроль над собственными демонами.

Столкнуться лицом к лицу с величайшим своим страхом.

С тем, что завело меня во тьму.

И преодолеть все то, что чуть меня не убило.

Заиграла группа «Миллион долларов». Со своего места я наблюдала за их причудливым размещением. Отгремели барабаны. На пике выводимой трубами мелодии сквозь нашу группу протолкался Большой Эл, школьный талисман в образе слона, и начал метаться по полю. Его впечатляющее появление еще больше взволновало собравшихся.

Болельщики «Тайда» словно обезумели.

Я подпрыгнула на месте, готовясь выбежать на поле, и ощутила, будто ноги налились свинцом.

«Ты справишься, Лекс. Спускового крючка больше нет», – убеждала я себя, мысленно повторяя эти слова, словно мантру.

«Ты в этом уверена, Лексингтон? Окружающие увидят тебя. Все твои прыжки, повороты и трюки».

Когда в мысли проник знакомый голос, я застыла на месте и крепко зажмурилась, отчаянно пытаясь его заглушить.

«Я здорова и хорошо выгляжу, – убеждала я себя, изо всех сил пытаясь сопротивляться его злым замечаниям. – Отличная спортсменка, превосходная чирлидерша, лучшая гимнастка».

«Ну, я так не думаю. Взгляни на Шелли. Вот она совершенна. Стройная, миловидная. В отличие от тебя».

«Заткнись!» – мысленно потребовала я, сдавила пальцами переносицу и ритмично задышала, стараясь сопротивляться насмешливым словам голоса.

«Ты слишком тяжелая, чтобы лезть наверх. Члены трюковой группы, стоящие внизу, решат, что ты слишком толстая. Они станут глумиться над тобой, издеваться… просто смеяться», – язвительно произнес голос.

«Нет! Ошибаешься. Хватит! Ты не сможешь победить. Я больше не попадусь в твою ловушку!» – мысленно закричала я, и разум окутала блаженная тишина. Облегченно вздохнув, я открыла глаза. Голос исчез. Я выиграла битву, но понимала, что война еще не окончена.

Я быстро окинула взглядом туннель. И расслабилась, поняв, что прошло всего несколько секунд.

Внезапно в поле зрения возник Лайл.

– Готова, синичка? – весело спросил он.

Я кивнула. Меня охватило нервное возбуждение.

Вот ради чего я жила.

День игры.

Его атмосфера.

Любимое занятие.

Я по нему скучала.

Тосковала.

И хотела вернуться.

Толпа взорвалась криками, когда Шелли отделилась от группы и выскочила на поле. Нервно дернувшись в предвкушении, я побежала, позволяя привычным к подобному ногам нести меня вперед, в центр всеобщего внимания, на собственную сцену, наполненную светом прожекторов и лучами палящего солнца.