— Вуаля! Мое скромное жилище. — Элис втаскивает меня в комнату и внимательно вглядывается в мое лицо. — Ну, как тебе? Это все я придумала. Удивительно, как могут изменить помещение яркие стены. А все, что нужно — это немного креатива и краски.

— Тут классно, — говорю я. Я завидую. Квартира Элис такая классная и прикольная, она намного больше подходит девушке, чем та современная, минималистская квартира, в которой живу я сама.

— Честно? Ты говоришь правду?

— Да, — смеюсь я. — Честно.

— Это здорово! Мне так хочется общаться с тобой почаще. Мы с тобой будем сидеть в этой комнате и говорить, говорить до ночи.

Некоторые люди умеют так строить разговор, что вы немедленно начинаете чувствовать себя центром мироздания. Элис именно такая. Не знаю, как ей это удается, любой другой человек в такой ситуации выглядел бы подобострастным или навязчивым, а у нее все выходит совершенно естественно. Я чувствую себя нужной.

И тут я едва не выдаю ей свою тайну.

На какой-то момент я ясно представляю себе, как мы с Элис сидим в этой комнате, как я кладу руку ей на колено и быстро, без остановки рассказываю все, что со мной произошло. Она обнимает меня, и мне так хорошо, меня охватывает невообразимое облегчение, и я чувствую себя свободной, как раньше.

Но это — только мечта. Это только сумасшедшая фантазия. Я ничего не говорю.

Я пришла в своих обычных джинсах, ботинках и рубашке и принесла с собой немного косметики, чтобы накраситься перед вечеринкой, но Элис настаивает, чтобы я надела платье. Ее гардероб прямо-таки набит платьями всех цветов и стилей, их, по крайней мере, сотня. Интересно, откуда у нее деньги, чтобы позволить себе столько одежды?

— Обожаю тряпки, — смеется она.

— Да? Вот уж никогда бы не подумала, — шучу я.

Элис распахивает гардероб и начинает вытаскивать платья, бросая их на кровать.

— Вот. Бери любое. Я большинство из них никогда и не носила. — Она приподнимает синее. — Нравится?

Платье очень симпатичное, но я уже выбрала, что на самом деле хотела бы надеть. Красное, с поясом. Платье напоминает те, которые носила моя мама в семидесятые годы. Оно будет прекрасно сочетаться с моими высокими ботинками.

Элис внимательно смотрит на меня. Потом смеется и поднимает красное платье.

— Это?

Я киваю.

— Отличное платье, да? — Она прикладывает его к себе и смотрит в зеркало. — И дорогое. У тебя хороший вкус.

— Очень красиво. Почему ты не носишь его? По-моему, ты его ни разу и не надевала. Бережешь?

— Ой, нет. Я ношу другие. — Элис протягивает мне платье. — На, надевай.

Платье сидит идеально и отлично смотрится с моими ботинками. Красный цвет выгодно оттеняет мою смуглую кожу и темные волосы, и я довольно улыбаюсь Элис. Я очень рада, что пришла.

Элис идет на кухню и достает из холодильника бутылку шампанского.

— Вот, — говорит она, целуя бутылку. — Это моя настоящая любовь. И со вчерашнего дня я могу пить его на законных основаниях.

Она открывает бутылку, направляя пробку в потолок, и, не спрашивая, хочу ли я, наполняет оба бокала, затем забирает свой бокал и уходит в душ. Я поднимаю бокал и делаю крохотный глоток. Я не пила шампанское с той самой ночи, когда в моей семье случилась трагедия. Но теперь я наслаждаюсь вкусом, перекатываю каплю шампанского на языке, смакую каждый глоточек, наслаждаюсь тем, как расслабляется мое тело. Бокал пустеет, и я чувствую себя совершенно счастливой, беззаботной, семнадцатилетней — я плюхаюсь на диванчик Элис и весело хихикаю. Элис возвращается, я все еще сижу с блаженной улыбкой.

— Ничего себе! Ты выглядишь… — Я пожимаю плечами, не в силах найти подходящее слово. — Ты выглядишь просто ошеломительно!

— Спасибо, дорогая Кэтрин, — говорит она.

Элис сейчас поразительно красива — высокая, с полной грудью и длинными ногами, ее синие глаза сияют, кожа светится. Я тоже довольно хорошенькая, но на фоне Элис, кажется, теряюсь.

Пока мы дожидаемся такси, Элис берет наши пустые бокалы и снова наполняет их шампанским. Моя голова уже немножко кружится. Не могу сказать, что это неприятное чувство — я просто ощущаю легкость и свободу. И это вдруг пугает меня. Это чувство легкости, свободы, безопасности — опасная иллюзия. Под влиянием алкоголя люди совершают глупые, иногда непоправимые поступки. Я слишком хорошо это знаю.

Я беру бокал и притворяюсь, что пью.

Элис арендовала танцевальный зал на самом верху «Лайон Хоутел». Зал просто великолепный, с огромными деревянными окнами, из которых открывается вид на город. Играет оркестр, всюду белеют воздушные шарики, столы накрыты белоснежными скатертями. Элис заказывает нам шампанского, и никто не спрашивает, сколько нам лет, видимо, потому что это частная вечеринка.

— Фантастика! — Я с любопытством смотрю на Элис. — Это родители для тебя устроили?

— Нет, — презрительно фыркнула Элис. — Они даже не знают, как организовать барбекю, не говоря уже о таком.

— Они живут в Сиднее? — спрашиваю я.

— Кто? — хмурится она. — Родители? Ой, ну уж нет, слава богу. Они на севере.

Интересно, как же Элис умудряется жить в Сиднее и как платит арендную плату? Я-то думала, что ее содержат родители, но теперь это кажется маловероятным.

— Так или иначе, — говорю я, — очень хорошо, что ты затеяла такую вечеринку для своих друзей. Не думаю, что я смогла бы так расщедриться. Я предпочла бы потратить деньги на себя. Отправилась бы, например, в путешествие.

— Это я-то щедрая? Ты думаешь? — Элис пожимает плечами. — Да нет. Просто мне нравятся вечеринки. Нравится быть в центре внимания. Ничего другого мне просто не придумать. А поездки за границу мне неинтересны.

— Почему?

— Я там никого не знаю, и никто не знает меня. Что там делать?

— Ой! — Я смеюсь. Интересно, она шутит? — Там много интересного. Поплавать в Средиземном море, посмотреть Эйфелеву башню, Великую Китайскую стену, статую Свободы… для всего этого необязательно кого-то знать… — Тут я замечаю, что Элис смотрит на меня скептически. — Тебе, правда, это неинтересно?

— Нет. Мне тут хорошо. Я люблю своих друзей. Мне нравится моя жизнь. Зачем мне уезжать?

— Ну… — Я хочу рассказать о своем желании увидеть мир, но тут приходят первые гости.

— Элис, Элис! — кричат они и окружают ее. Некоторых ребят из школы я знаю, другие, старше нас, мне незнакомы. Кто-то оделся очень нарядно — в костюмы и платья, другие пришли в джинсах и футболках, но у них всех есть общее — они пришли на вечеринку к Элис, они хотят провести с ней время, хотят слышать ее радостный смех… И я больше ни о чем не думаю, ни о нашей разрушенной семье, ни о своих убитых горем родителях. Я танцую, смеюсь, флиртую. Я забываю о той ночи, когда поняла о себе ужасную правду.