логику, а если ее нет – придумать. Тогда мир становится не таким диким. Вот и я, сидя на полу, придумывала, что пошло не так. Картинка постепенно становилась более-менее ровной: я оступилась, упала с лестницы и покатилась вниз по подвалу, потому полет и показался мне таким длинным. Да и незначительные травмы этим объясняются, на ровном полу покалечиться сложнее, чем на лестнице.

Моя гениальная детективная теория подтверждалась еще и тем, что я, несомненно, находилась в подвале. Хотя какой же он был корявый! Серьезно, на звание школы года нам с таким подвалом лучше не претендовать. В моей предыдущей школе подвал активно использовался, там располагались кладовые и дополнительный гардероб. Но здесь он больше напоминал какую-то средневековую комнату пыток! Понурое помещение с очень низким потолком и темными стенами. Светильников нет, только лампочки на проводах, и на стенах тоже провода, половина – погрызенные крысами. По углам проглядывают трубы, ржавые, истекающие крупными темными каплями… Бр-р-р, жуть какая! И воняет какой-то сыростью, плесенью, и чем-то еще, незнакомым и уж точно не приятным. Плюс красный свет, установленный везде и всюду. Это место смотрелось инфернальненько, и задерживаться мне никак не хотелось.

Если бы кто-то заметил мое падение, они бы уже пришли сюда – я сидела на полу и осматривалась достаточно долго. Но торопливых шагов не было, да и любых других тоже. Я оказалась сама по себе, и за свое спасение отвечала лично.

Я заставила себя подняться, хотя моя будущая коллекция синяков протестовала против этого, и двинулась вперед – наугад. Я ж по-прежнему не помнила, где лестница! Мне только и оставалось, что осматривать все подряд.

Красный свет не угасал, он был здесь везде и всюду. Вроде бы, ничего потустороннего, я уже мысленно подобрала три-четыре способа обустроить такое освещение. Но эти рассуждения почему-то не спасали, я сама в них не верила. Я даже не радовалась тому, что настолько хорошо все вижу! Потому что некоторые вещи в этом подвале видеть не стоило. Например, ржавые цепи, невразумительными грудами сваленные на полу. Трубы, упавшие из-под потолка на пол. Каменные колонны со странными выбоинами, оставленными непонятно кем и чем.

Нет, может, я придираюсь, но в обычной школе этого быть не должно! А где должно? Что тут на самом деле, секта какая-то? Я смотрела достаточно сериалов, чтобы знать: не каждая школа – то, чем она кажется. Но мне в этом участвовать не хотелось! Я уже пообещала себе, что, если выберусь отсюда, ноги моей больше тут не будет. И пусть мать с Шатуном меня хоть прибьют!

Так до этого еще нужно дожить, а чтобы дожить – выйти. Тут круг замыкается: выхода не было. Здравый смысл грустно помахал ладошкой и слинял. Я, по всем параметрам, уже прошла столько, что давно должна была выйти за границы школы. Не настолько там большое здание! Но мой путь продолжался, не было лестницы… и у меня никак не получалось найти то место, на которое я упала! Залы, разграниченные пустыми дверными проемами, казались одинаковыми, да не совсем. Того самого, моей отправной точки, больше не было!

Сердце колотилось все быстрее, меня била нервная дрожь, которую я больше не могла унять. Я дышала часто, мелко, да только никакой пользы это не приносило, страх побеждал. Дело было не только в том, что я лишилась даже намека на чувство направления. Это место давило на меня… Оно на меня охотилось! Красный свет делал мир слишком ярким, болезненно четким, как будто двухмерным – нарисованным на бумаге. Воздух стал влажным и холодным, таким дышать сложно, особенно когда задыхаешься. Мне казалось, что где-то совсем рядом, на границе моего зрения, постоянно мелькает движение. Вот кто-то пробежал рядом, но как только я повернула голову в его сторону – никого уже нет! Слишком быстро, слишком тихо, слишком неправильно… люди так себя не ведут. А если не люди, то кто?

Я напоминала себе, что никого, кроме людей, в школьном подвале быть не может. Я держалась за привычную реальность, сколько могла, и все искала выход, даже если больше всего на свете мне хотелось свернуться калачиком на полу и ждать, когда все это закончится. А потом я увидела следы.

В подвале хватало пыли, с этим я уже смирилась. Она ровным толстым слоем покрывала все вокруг, и сложно сказать, сколько она тут скапливалась. Но одно понятно: следы в такой пылюке остаются заметные. Раньше меня спасало то, что никаких следов не было. А теперь вот появились – и они не были человеческими. Передо мной вереницей вились следы какого-то животного, крупного, судя по отпечаткам когтей – хищного. Такого здоровенного, что оно, наверно, раза в четыре больше меня!

И на его следах – ни одной пылинки. Это могло означать только одно: оно было здесь совсем недавно. Оно прямо передо мной, в одном со мной подвале! А мне негде спрятаться в этом проклятом красном свете, нечем защититься, и, если мы с неведомой тварью встретимся, я просто… просто закончусь.

На этом мои попытки сохранить самоконтроль позорно слиняли. Я сорвалась, побежала – без цели, без осторожности, не зная, куда. Я снова видела рядом с собой движение – и оно не позволяло мне остановиться. Мне даже показалось, что, если я замедлюсь, у меня сердце разорвется от ужаса, я сразу почувствую прикосновение чего-то холодного, скользкого, сильного, живого или мертвого – не знаю… И я бежала от него, от образа, который придумала сама, потому что реальность могла оказаться еще сложнее.

Я понимала, что все равно проиграю. Я же не марафонец, чтобы сутками бегать! Я устану, снова упаду, и тогда уже существо, запертое в подвале, не упустит своего шанса… Но моя история закончилась иначе.

Красный свет погас так же быстро и неожиданно, как вспыхнул. Темнота напоминала гигантские челюсти, сомкнувшиеся на мне. Снова не было ни верха, ни низа, ни сторон света, только эта чернь. Я споткнулась, но не упала, а снова полетела – совсем как раньше!

Теперь это закончилось для меня не так плачевно. По глазам ударил свет, новый, яркий, белый. Этот контраст с темнотой был болезненным до слез, но я все равно быстро моргала и упрямо смотрела вперед, чтобы убедиться: рядом нет желающих меня сожрать. Было бы неприятно.

Но нет, повезло. Рядом были мои родители, а они хотели меня скорее придушить, чем сожрать. Хлопотали медсестры. Пахло лекарствами и чистотой. Ребра саднило от ушибов, руку – от капельницы. Но никакой тьмы, пыли и чудовищных следов передо мной, я вырвалась!

Только похвалиться этим успехом не получилось. Когда я спросила, что со мной произошло и как я вообще попала в больницу, оказалось, что не было никакого лабиринта