– И голос с небес мне сказал: «Иди к детям заблудшим моим и научи их любить меня. Кто будет любить брата, жену, или мать, или дитя свое больше меня, тот недостоин меня!» И вот я пришел испытать вас, не сам пришел, господин наш послал меня. – Он оглядел горящим взором собравшихся. – Есть ли среди вас те, кто хочет показать свою веру?

– Есть, учитель! – ответил громко кто-то, и, расталкивая толпу, к телеге пробился старый орк, таща за собой связанного юношу.

– Это младший сын мой, – дернул он веревку, и молодой орк упал на колени. – Неверующий он, меня соблазняет, чтобы ушел я и бросил господина нашего. Я хочу принести его в жертву.

– Вот достойный пример для подражания, братья! – показал на пожилого пальцем проповедник. – Воздадим господину нашему ал-лая и поддержим брата на пути его праведном.

Толпа заревела, повторяя:

– Ал-лая! Ал-лая! Ал-лая!

Грыз, смотревший до этого с ироничной улыбкой на представление худого, понял, что шутки закончились. Здесь под личиной свидетеля Худжгарха стоял самозванец и творил невообразимое. Что могло случиться с орками, что они потащили на жертвенник своих детей? И он, перекрикивая шум толпы, заорал:

– Стоя-ать!

Орки, окружившие телегу, оглянулись, и их крики смолкли. Они удивленно воззрились на Грыза, который в гневе смотрел на них.

– Остановитесь, орки, разве вы не видите, что вас обманывают! Это не свидетель Худжгарха, он его и не видел никогда.

Но толпа в ответ зароптала. Орк, стоявший на телеге, взмахнул рукой:

– Тише, братья, здесь у нас заблудший. Он не познал еще истину и не видел силу, дарованную Худжгархом, нам, его верным последователям. Если ты смел, воин, то выйди и сразись с одним из нас. – Он показал на орков, охранявших телегу. – Пусть победа достанется тому, кто прав, – вкрадчиво сказал проповедник. Довольный, он свысока смотрел на собравшихся. – Мы поступаем по нашим освященным творцом обычаям. Не так ли, братья?

– Так, учитель! – снова завопила толпа.

Грыз окинул быстрым, цепким взглядом собравшихся. Возбужденные орки с пустыми глазами обступили отряд Грыза и готовы были разорвать их. По всему было видно, этот проповедник применяет какую-то мерзкую волшбу.

– Я лучше призову молнию с неба, откуда к тебе пришел голос, незнакомец, и посмотрим, ответит ли оно мне. – Он оскалил клыки, вытянул руку и крикнул: – Молния, все разом!

И десяток молний ударили по телеге с неба. Часть из них попала в проповедника, а часть прошлась по его охране. Сверкнул щит. Орк упал, но тут же, шатаясь, поднялся. От него шел дым и пахло паленой шерстью. Молнии пробили защиту, но, ослабленные, только оглушили проповедника. Он стоял покачиваясь, и все, кто были вокруг повозки, увидели, что вместо орка-учителя поднялся серый демон. Его хвост бешено стегал по телеге. Он помутневшими глазами оглядел толпу, тычущую в него пальцами, посмотрел на свои руки и, вдруг поняв, что разоблачен, ловко извернулся, спрыгнул с телеги и опрометью, длинными скачками бросился бежать.

Толпа в страхе раздалась в стороны и пропустила его. Но тут тонко тренькнула тетива, и стрела вонзилась ему между лопатками. Раздался оглушительный взрыв, голова демона высоко подлетела вверх и, вращаясь, стала падать. В полной тишине она упала и подкатилась к ногам спешившегося Грыза. Он наступил на нее сапогом и остановил движение. Потом с силой ударил ногой и снова отправил голову в полет. Спокойно подошел к молодому орку и, разрезая веревки, которыми тот был связан, с грустной усмешкой сказал:

– Хорошего вы выбрали себе учителя, орки, прямо из преисподней.

Провинция Азанар

Овор в последнее время от обилия девушек, привезенных Ирридаром, терялся.

Он никак не мог предположить, что тот в свободное время займется тем, что будет спасать девиц. Ладно, предки с ними. Пусть спасает. Но он тащит их в поместье! Создавая двусмысленную, неопределенную ситуацию. Кем они стали для него и кем он стал для них? Этого не знали сами девушки и не говорил Ирридар. Он их привез, оставил и скрылся, а дядька должен был решать непосильную задачу, как заставить их мирно сосуществовать. Ситуация осложнялась завуалированным, а то и явным соперничеством. Вирона на дух не переносила Ринаду, та отвечала ей взаимностью. Они даже пытались перещеголять друг друга нарядами, но Лианора быстро это пресекла и выдала всем одинаковые платья. На робкие возражения она только приподняла левую бровь, и возмущение сразу угасло. Потом появилась эта очень странная черная красавица. Она не спорила, не старалась первенствовать. Не стала участвовать в этой подковерной борьбе, не стала становиться на чью-либо сторону, хотя хитрая берка пыталась сделать ее своим союзником. Она занялась магической защитой поместья и как-то естественно взяла на себя обязанности главы охраны. Ветераны-нехейцы убедились в ее профессионализме и спокойно, без возражений приняли ее старшинство. Здесь сказалось еще устройство общества нехейцев, где женщины часто возглавляли отряды самообороны селений, будучи избранными старостами. Поэтому у стариков не было проблем в том, чтобы признать женщину главной. Даже наоборот, они с гордостью называли ее «наша тана командир». Она установила следящие артефакты, усилила мины и наполнила ров хитроумными ловушками. Черная ловко орудовала кинжалами и владела неизвестными здесь приемами рукопашного боя. Деды готовы были идти за ней в огонь и воду и между собой считали ее нехейкой. Но в то же время ее необычная красота и нежность, с которой она вспоминала Ирридара, выводили из себя остальных двух девушек. Особенно часто бунтовала берка. Если Вирона работала в трактире, а Чернушка была вообще начальником, то положение берки было самым незавидным. Она была свинаркой. Ухаживала за поросятами и убирала за ними.

– Дядя Овор, – периодически плакала она, – я больше не могу. Этот запах меня всюду преследует, от меня ужасно воняет, и я чувствую, что сама скоро превращаюсь в свинью.

Овор тяжело вздыхал и обращал свой грустный взор на спасительницу-дворфу. Та не знала сомнений и всегда спокойно говорила:

– Дорогая, ты заблуждаешься. Поверь мне, ты всегда пахнешь как полевой цветочек. Хочешь пойти в трактир подавальщицей?

Ринада в ужасе замахала руками, вспомнив первый и единственный день, когда она «вышла в свет». Посетители ее сразу заметили, и один дворянин тут же силой усадил ее себе на колени. Недолго думая рукой залез ей под юбку. Ринада взревела как морская сирена и укусила нахала за нос. Потом огрела кружкой по голове и, когда тот упал, бросилась бежать от его охранника. Скандал тогда еле замяли, выплатив приличный откуп.

– Дело в том, что ты, дорогая Ринада, ничего не умеешь делать. Посуду мыть ты отказалась. В трактире работать не хочешь, остаются только поросята или работы в саду.

– Я не могу работать в саду, – ответила берка, – там этот ужасный пруд. Мне страшно. Научите меня сражаться на мечах, я в охрану пойду.