Подобрав пропускную карту, магнитные ключи от дома и смартфон, Ния выскочила из квартиры. В захламлённом коридоре малобюджетного строения она вспомнила, что забыла брелок от старенькой «Теслы».

На часах показывало больше нужного, когда электромобиль медленно выбирался из подземной парковки, поэтому Ния нервничала. Дважды ей звонил коллега, сообщая, что начальник давно ждёт в кабинете с неким срочным делом, не терпящим отлагательств.

Годы шли, по миру металлическим шаром-бабой демолятора пронеслась глобализация, а дорога на улице Экипажной Владивосточного сегмента Европейской Конфедерации по-прежнему трещала по швам, не давая автопилоту считывать тусклую дорожную разметку. В таких местах Нии приходилось самой хвататься за руль, чтобы не угодить в гигантские ямы, превращающиеся в небольшие озёрца после проливного дождя.

Ния выбрала на экране бортового монитора функцию радио и погрузилась в новостную сводку, обычно успокаивающую её своей монотонностью.

«…Авангард состоится товарищеский матч команды Владивосточного сегмента ЕК с Хэйлунцзянским сегментом АК. Электронные билеты можно приобрести на сайте спортивного комплекса.

На сегодняшний день власти приняли новое постановление о заграничных передвижениях. Очередная вспышка птичьего гриппа в отдалённых регионах Азиатской Конфедерации обещает возобновление режима изоляции. Пока вирус не вышел за пределы выявленных регионов, но если АК вовремя не предпримут меры, ЕК и АКК будут вынуждены снова закрывать границы подконтрольных сегментов.

Обновлённый около полугода назад Единым Планетарным Советом закон о международных расследованиях уголовных преступлений вызвал в кругах полиции разных конфедеративных субъектов двойственные чувства. С одной стороны, наличие сотрудников иностранной полиции в офисах вызывает доверие у семей потерпевших, относящихся к тому же самому сегменту, что и сотрудник, с другой стороны – нарастающее напряжение между коллегами из-за разницы в методах и рабочих процессах…»

– Да кто вообще посчитал такую практику полезной? – возмутилась Ния, переключая радиоканал. – Отправляют чёрт пойми куда с минимальными знаниями культуры и делопроизводства сегмента.

«С вами звуки природы, а значит, сегодня мы послушаем охлаждающую музыку тропического дождя».

Начался звуковой ряд, и Ния невольно обратила внимание на небо. Голубое, запруженное белыми клубящимися облаками, оно сулило неплохую октябрьскую недельку.

Осень поистине прекрасна в Приморье. Уже пожелтела листва на деревьях, а кое-где добавились и алые нотки. Те бедняги, что потеряли почётное место на тонких ветках, теперь устилали тротуары мягкой, но немного влажной периной.

Отец с матерью наверняка в скором времени отправятся в поход в горы, чтобы восхититься красотой природы с почтительной высоты.

Ния свернула на Светланскую и на втором перекрёстке ушла влево, пропустив встречное движение. Дорога шла вверх, в горку, огибая бежево-розовые старые здания, в которых умостились маленькие, доживающие свой век магазинчики. В глаза в очередной раз бросились рекламные стенды, извергающие яркие цвета и бойкие надписи с призывом купить новый ножной или ручной протез взамен старого. Снова подъёмы и спуски, повороты, езда по кольцу. Ния любила дорогу, особенно когда она известна и лишена суеты.

Выйдя на финишную прямую, Ния завернула в первый встретившийся на пути проулок и уже через минуту парковалась в так выгодно оставленном кем-то «окошке». Здание пряталось за облысевшими деревьями немного выше дороги.

Ния заблокировала двери «Теслы» и поспешила ко входу, где над облупленным и прикрытым решёткой окном развевались флаги Европейской Конфедерации и Российского подразделения, а у дверей краснела яркая табличка с наименованием родного управления.

На контрольно-пропускном пункте один из дежурных, знакомый мужчина в форме, шуточно салютнул.

– Сегодня вы поздно, Хайт. Отпрашивались?

– Да, дела семейные, что тут сделаешь.

– Понимаю-понимаю. Карточку не забудьте приложить.

– А что, турникет опять сломался?

– Угу. Вот, жду механика уже третий час.

Ния миновала цепь металлических труб, уныло повисших в вертикальном положении, дала сканеру на облепленной объявлениями стене проверить свою температуру и давление и прошла вглубь здания. На первом этаже её встретил тот самый коллега, Андрей. Он нёс коробку электронных архивов, перемежающихся с бумажными.

– Наконец-то! Иди скорей к Березину. Лютует.

– Да что стряслось-то?

– Так он мне и сказал. Дуй давай.

Ния завернула к лестнице, трусцой пробежалась по второму этажу и шмыгнула в дверь, обойдя потёртую деревянную панель, которой местные пытались прикрыть в стене трещину.

– О! Хайт. А мы вас как раз ищем, – с ходу сообщила секретарь Ольга Алексеевна, продолжая набирать текст на клавиатуре. – Заходите. Он у себя.

За сейфовой, нелепо выбивающейся из общего интерьера дверью открылся небольшой кабинет с присущими руководящей атмосфере атрибутами – парой фотографий возглавляющих конфедерацию политиков, а также крохотного плаката с разноцветными флагами союзных подразделений.

Даль Фёдорович Березин, невысокого роста худощавый мужчина за шестьдесят, с глубокими морщинами на лбу и длинным крючковатым носом, усиленно водил указательным пальцем по новенькому прозрачному монитору. Увидев Нию сквозь череду документов, он радостно хлопнул в ладоши, тем самым развеяв подозрения о предстоящем выговоре.

– Садись, – без лишних предисловий приказал он, махнув на стул подле себя.

– Андрей сказал, что у вас дело…

– Всё правильно сказал. Вот и до нас добрался этот долбаный закон о международных расследованиях.

Ния сузила глаза: буквально минут десять назад она слышала об этом новостной сюжет. Вот так совпадение.

– Мне тут письмецо прилетело. Не сказать, что я счастлив… ты же в курсе, как я отношусь к… новшеству. В общем, не буду мучить окольными разговорами. В сегменте Салин или Санын, не знаю, как правильно произносится…

– Сарин.

– Во, Сарин! В сегменте Сарин Южнокорейского подразделения АК произошло убийство нашего соотечественника. Как ты понимаешь, согласно закону мы должны отправить туда человечка.

– Так. – Ния качнула головой, ожидая продолжения.

– Что «так»? Ты едешь в командировку.

Глупо уставившись на начальника и пытаясь понять, шутит ли он, Ния раскрыла рот от удивления.

– Но как… точнее, почему… хочу сказать… что… почему я?

Слова мигом испарились из головы, остались только эмоции. Сарин. Почему именно этот сегмент, почему именно там какому-то идиоту понадобилось умереть?

– Я даже… да почему? – Ния подскочила с места, как ужаленная, сопровождаемая возмущённым взглядом Березина.

– Это что ещё за концерт? Почему да почему. Потому что нет у нас больше свободных сотрудников со знанием корейского.

– Да я его практиковала всего пару лет.

– Зато ты там жила. В каком городе, тьфу, сегменте жила?

– Это так важно?

– Я тебе вопрос задал, или мне в личную карточку залезть?

– Сарин.

– Ох-хо-хо. Видишь! Так ты там как рыба в воде.

– Даль Фёдорович…

– Да что это с тобой, а? Хайт? Ты прям побледнела. А ну-ка, присядь.

Ния, нервно потирая лоб, села. Вернулось самообладание. Она выпрямилась, глубоко вздохнула. Мысленно уже отругала себя за несдержанность перед начальником.

– Я очень извиняюсь, Даль Фёдорович.

– Что стряслось?

– С этим сегментом у меня сложились… не самые лучшие отношения.

– Ты о школе, так? Ведь ваша семья лет так десять назад вернулась?

– Пятнадцать. Да, о школе.

– Слушай, ну ты уже взрослая девочка, к тому же специалист. Такие выпады, – Березин очертил пальцем кабинет, – как минимум непрофессиональны.

– Ещё раз прошу меня извинить.

– Да ничего.

– Но почему я? А как же то дело со студентом?

– Давай будем честны друг перед другом: зная твой уровень раскрываемости дел, эпопея со студентом вряд ли получит разрешение. А вот если Андрюха постарается…

– Понятно, – Ния подняла руку, – не продолжайте.

– А почему именно тебя… – Березин потёр щетинистый подбородок, – а кого ещё?

– Например, Юра Ким из второго кабинета, у него так вообще отец кореец.

– Юра на больничном.

– Подождать его нельзя?

– Слушай, Хайт, я и так с этим затянул. Честно тебе признаюсь, я игнорировал письма сколько мог, даже всякие глупые отмазки придумывал, но они написали выше. Надавили, так сказать.

– Почему любого другого послать нельзя? А если бы не было у нас человека со знанием языка?

– Управление не будет выделять деньги на переводчика: ни живого, ни электронного. Мы оказались ближе всего, с минимальной загрузкой по делам, да ещё и с подходящим сотрудником. И вообще, какого лешего ты препираешься? Начальник