Маг-маршал, призвав все свое терпение, повторил то, о чем уже рассказывал:

― Закатник, Гломин, погиб. Рассветник, Дэгри, серьезно ранен и находится у целителей. Маг Ночи, Эйлерт, последним из отряда остался в Гнездовье и, видимо, там и сложил голову. К чему эти вопросы, Синдри?

― К тому, дорогой родственник, что нам люди нужны. Сильные боевые маги с опытом настоящих сражений. Раньше ты Кьярвела к нашему общему делу не хотел привлекать, оправдывая тем, что он еще в академии учится. Потом ― тем, что мальчику от ран восстановиться нужно. Но месяц прошел! Твой сын поправился и теперь мается от безделья! Не пора ли посвятить его в наши замыслы?

Глава Дома Дня впился темными до черноты глазами в неподвижное лицо маг-маршала. Применять против родственника магию внушения он бы не рискнул: дэй Оден был сильнее, и подавить его волю дэй Синдри даже не надеялся. А вот уговорить, перехитрить прямодушного вояку считал вполне возможным.

― Может, не будем молодежь в наши споры втягивать? Кьярвел ― мой единственный сын. Хватит того, что он по воле Совета в Гнездовье воевал. ― Маг-маршал говорил так медленно и значительно, будто камни клал на чашу весов. ― Кстати, дэй Синдри, не подскажешь, как четверка выпускников в отряде драконоборцев оказалась?

*** Новое от 11 октября ***

― Это было сделано по моему приказу, ― раздался от двери еще один мужской голос.

― Дэй Столт! А вот и ты! ― обрадовался глава Дома Дня. ― Давай, объясни нашему маг-маршалу, как важно, чтобы юнцы набирались опыта в настоящих, а не иллюзорных сражениях!

― Как один маг-маршал другому маг-маршалу, напоминаю тебе, Оден: ты занимаешься охраной внешних границ, а я ― безопасностью внутри королевства. Отряду драконоборцев нужна была свежая кровь. ― Дэй Столт порывисто подошел, резко отодвинул стул, уселся на него ― прочно, по-хозяйски.

― Почему именно Кьярвел и его четверка? ― продолжал стоять на своем Оден.

― Я отправил в академию запрос с требованием назвать мне самую сильную четверку выпускников. Ректор рекомендовал эту. В чем ты меня подозреваешь, Оден? Думаешь, я нарочно выбрал твоего сына и сына нэйта Вебранда?

― Меня бы это не удивило! ― со свойственной ему прямотой бросил дэй Оден. ― Насколько я знаю, нэйт Вебранд был бы рад избавиться от своего младшего сына.

― Разве мы не должны помогать друг другу? ― дэй Стрюленд криво усмехнулся. ― К слову, глава дома Ночи связался со мной по амулету сегодня на рассвете. Его супруга, досточтимая нэйта Валкаста, предсказала, что Эйлерт нэйт Вебранд скоро объявится в столице. Полагаю, нам следует быть настороже. Как бы этот мальчишка не возжелал войти в Совет по праву второго по силе мага Ночи.

― Так он жив? ― глаза дэя Столта опасно блеснули. ― Повезло засранцу! Я дам задание своим самым верным людям проследить за въездами в город. Мы должны разузнать все о намерениях Вебранда-младшего!

― Так, может, стоило провернуть все задуманное до его появления? ― дэй Стрюленд нетерпеливо побарабанил пальцами по столешнице.

―  У нас не готов план по ликвидации королевской пятерки, ― напомнил дэй Оден, потом перевел взгляд на второго маг-маршала. ― К тому же, главы домов Рассвета и Заката все еще не убрались из Фраккана. Ты ведь обещал, что выманишь их из столицы, Столт. Так за чем дело стало?

Дэй Столт скривился, как от зубной боли:

― Ты забываешь, Оден, что мы имеем дело не с простолюдинами. У детей Рассвета ― Дар чуять чужие настроения. У сынов Заката ― интуиция. Главы обоих Домов отправили свои семьи в загородные имения и усилили охрану крепостей. Теперь туда даже дарх незамеченным не проскочит.

Дэй Оден быстро поднес ко рту кружку с напитком, чтобы спрятать довольную усмешку. Ему планы по устранению короля и подчинению Домов Заката и Рассвета совсем не нравились! А еще он очень хотел уберечь от беды собственного сына и его друзей, которых любил почти так же сильно, как Кьярвела.

― Значит, ты собрал нас, Синдри, чтобы сообщить новость об Эйлерте? ― спросил он, сделав пару глотков.

― Само собой. А еще хотел убедиться, что ты, Оден, по-прежнему с нами.

― Я с вами, ― заверил отец Кьярвела.

Ему удалось придать голосу необходимую твердость, и дэй Стрюленд поверил.

― Столт. Мы ждем. ― глава Дома Дня обернулся ко второму маг-маршалу королевства. ― Очень ждем. Поторопись!

Дэй Столт стиснул зубы так, что на щеках задрожали желваки, и молча кивнул. Похоже, выслушивать приказы дэя Стрюленда самолюбивому маг-маршалу совсем не нравилось!

Странный, необъяснимый морок сполз с Эйлерта, подобно туманному савану, как только девушка, сумевшая открыть дорогу Ночи для себя и своих подруг, исчезла во тьме. Немота спала с его языка. С тела сошла скованность. Он вскочил на ноги, бросился бежать ― скорее! Успеть подхватить рассыпающееся заклятие, напитать его силой, запрыгнуть в сжимающееся кольцо, заполненное тьмой!

― Брат Ренсли! ― Четыре мужских глотки издали такой мощный вопль, что эхо пошло гулять вверх и вниз по склону холма. От него вспорхнули дремавшие в кустах яркие птички с разноцветными хохолками, отозвались дрожью колокола на звонницах храма.

Эйлерт не обратил на окрик никакого внимания. Преодолел в считанные мгновения то небольшое расстояние, которое отделяло его от схлопывающегося окна во тьму, протянул руки, ловя распадающиеся нити заклинания, призвал силу...

Поздно!

Невидимые для простых людей потоки скользнули по его пальцам невесомыми паутинками и развеялись, как редкий дым. Окно затянуло, будто бельмом, мутной молочной пленкой. Пленка истончилась, стала прозрачной. Не успел Эйлерт ругнуться, поминая дарха, как и пленка растворилась. День снова стал прежним ― тихим, жарким, ясным.

Не успел…

Эйлерт попытался вцепиться в волосы, но лишь прошелся пальцами, которые покалывало от призванной, но так и не выплеснутой силы, по короткому ежику. Застыл, неверяще глядя в пространство.

― Брат Ренсли! Наследник! ― К нему подбежали темплары и маги-боевики, окружили, заглядывая в лицо ― вопросительно и тревожно. Закидали вопросами. ― Что это было? Кто открыл проход? Ты собирался уйти без нас?

― Я видел ее, ― невпопад произнес Эйлерт.

― Свою жену? Рейву Ренсли? ― проявили сметливость темплары.

― Нэйту. Она теперь нэйта. ― Эйлерт медленно опустил руки. Обвел друзей лихорадочно горящим взглядом.

― Уверен, что это была она? ― квелл Ханге, мастер иллюзий, лучше других знал, как часто обманываются те, кто хочет обмануться.