Легионеры (рисунок по барельефам на колонне Траяна)

8. Между тем Цезарь с помощью легиона, с ним находившегося, и воинов, набранных в Провинции, провел вал протяжением на десять миль от озера Лемана, через которое протекает Рона, до горы Юры, служащей границей Гельветов от Секванов; в высоту этот вал имел шестнадцать футов, и при нем еще был ров. По окончании работ Цезарь расположил войска по укреплениям, готовый в случае покушения Гельветов насильственно проложить себе дорогу отразить их. Когда в назначенный день послы Гельветов прибыли за ответом, Цезарь сказал им следующее: «Не в обычае народа Римского через свои области пропускать вооруженных, и потому он не согласен дозволить им путь через Провинцию; если же они вздумают действовать силой, то он будет отражать ее». Гельветы пытались было силой, одни на судах и плотах, собранных ими в большом количестве, другие вброд, где позволяла малая глубина Роны, проложить себе дорогу, то днем, то ночью возобновляя свои попытки; но все они были безуспешны; воины Римские из укреплений осыпали их стрелами и вынудили наконец отказаться от этого предприятия.

9. Оставалась еще дорога через землю Секванов, но по ней без согласия Секванов невозможно было пройти. Так как просьбы Гельветов о дозволении им пройти оставались бесполезными, то они отправили послов к Эдую Думнориксу с просьбой, чтобы при его посредничестве испросить у Секванов требуемое дозволение. Думнорикс пользовался большим расположением и влиянием у Секванов; притом он был в дружественных связях с Гельветами как потому, что за ним была дочь Оргеторикса, так и потому, что, пылая честолюбием и добиваясь верховной власти, он старался задобрить в свою пользу как можно более союзников. Вследствие этого он охотно взялся исполнить желание Гельветов и успел уговорить Секванов пропустить Гельветов по своей земле. Оба народа скрепили свой союз клятвами и взятием заложников с обеих сторон. Секваны ручались, что пропустят Гельветов по своей земле, а Гельветы – что они во время пути не сделают никакого вреда.

10. Цезарю донесено, что Гельветы намереваются по землям Секванов и Эдуев пройти в область Сантонов, а она была смежной нашему городу в Провинции – Тулузе. Цезарь понимал в случае удачи этого предприятия всю опасность соседства воинственного народа для плодородных и открытых природой наших земель в Провинции. Вследствие этого соображения Цезарь поручает сделанное им укрепление легату Т. Лабиену, сам поспешно едет в Италию, набирает там два легиона, берет с собой три, которые были расположены на зимних квартирах около Аквилеи, и с пятью легионами поспешает в Дальнюю Галлию ближайшим путем через Альпы. Здесь Центроны, Граиоцелы и Катуриги, заняв высоты, хотели было остановить движение нашего войска. После многих с ними схваток, в которых Римляне имели верх, Цезарь из Оцела – города, стоящего на краю Ближней Провинции, – на седьмой день прибыл в область Воконтов в Дальней Провинции. Оттуда Цезарь прошел в область Аллоброгов, а от них в землю Сегузианов. Они первые живут по ту сторону Роны вне Провинции.

11. Между тем войско Гельветов уже прошло теснины и землю Секванов, проникло в землю Эдуев и опустошало ее. Эдуи, не будучи в состоянии защитить себя и имущество от них, отправили послов к Цезарю с просьбой о помощи, выставляя ему свои заслуги на вид, что они всегда вели себя в отношении к народу Римскому так дружелюбно, что не следовало бы Римскому войску смотреть равнодушно на то, как поля их опустошаются, дети уводятся в рабство, а города подвергаются опасности. В то же время Амбарры – племя, связанное узами родства с Эдуями, – дают знать Цезарю, что поля их опустошены и что самые города свои они с трудом могут отстоять от нападения Гельветов. Аллоброги, имевшие дома и поселения по ту сторону Роны, спаслись бегством к Цезарю, жалуясь, что у них осталась одна голая земля. Вследствие всего этого Цезарь решил не дожидаться, чтобы Гельветы, разорив до конца наших союзников, прибыли в землю Сантонов.

12. По границе Эдуев и Секванов течет река Арар, впадающая в Рону. Течение ее до того медленно, что трудно узнать, смотря на нее, в какую сторону она имеет движение. Через эту реку переправлялись Гельветы на плотах и паромах. Лазутчики дали знать Цезарю, что три части войска Гельветов переправились через реку Арар, а четвертая осталась еще на этой стороне. Тогда Цезарь с третьей стражи ночи выступил из лагеря с тремя легионами и двинулся к той части войска Гельветов, которая еще не успела перейти реку. Те были застигнуты врасплох и не ожидали нападения, а потому большая часть их пала. Остальные бежали и скрылись в соседних лесах. Разбитые Гельветы принадлежали к Тигуринскому колену; вся же Гельвеция делится на четыре колена. Тигуринцы, оставив однажды свои пределы, на памяти отцов наших, убили консула Л. Кассия и обезоружили Римское войско. Таким образом, случай ли, воля ли богов бессмертных определили, что та же часть Гельветов, которая нанесла народу Римскому великий вред, первая понесла за то возмездие. В этом случае Цезарь был мстителем и за отечество, и за себя: Тигуринцы в том же сражении, где убили консула Кассия, убили и легата Л. Пизона, деда Цезарева тестя Л. Пизона.

13. После этого сражения Цезарь с целью настичь остальные войска Гельветов приказал навести мост на Араре и перевел свое войско. Гельветы были поражены внезапным прибытием Цезаря, никак не ожидая, чтобы он в один день совершил ту переправу, на которую они потратили более двадцати дней, и отправили посольство к Цезарю. Во главе посольства был Дивикон, тот самый, который предводительствовал у Гельветов во время битвы их с консулом Л. Кассием. Дивикон говорил Цезарю следующее: «Если народ Римский заключит мир с Гельветами, они изъявляют готовность избрать себе жилища там, где им укажет Цезарь. Если же их хотят преследовать войной, то пусть вспомнят и о несчастье, постигшем от них оружие народа Римского, и о прежней их доблести. Если Цезарь врасплох напал на часть их войска, отделенную от прочего рекой и потому не получившую помощи, и разбил ее, то пусть он этим не гордится и не приписывает своей доблести или недостатку их мужества. Они от предков получили завет – сражаться открытой силой и рассчитывать более на мужество, чем на военные хитрости. А потому берегся бы Цезарь, как бы то место, на котором они расположены, не ознаменовалось в памяти веков новым бедствием народа Римского и гибелью его войска».

14. Цезарь ему отвечал так: «Припоминая событие, на которое намекают Гельветы, он видит в нем ручательство успеха. То событие тем прискорбнее для него, что вины народа Римского в нем нет никакой, разве в том, что он, не сознавая ничего за собой, не принял мер осторожности, не сделав ничего, за что бы можно было опасаться, и не желая показать чувство страха без причины. Но если бы он и желал предать забвению давнишнюю обиду, может ли он забыть их недавние оскорбления, то, как они насильственно хотели проложить себе путь через Римскую Провинцию, то, что они разорили земли Эдуев, Амбарров и Аллоброгов? А если они так кичливо превозносят свои победы и хвалятся безнаказанностью своих злодейств, то все это ведет к одному. Боги бессмертные, намереваясь наказать людей за их преступления, чтобы чувствительнее сделать кару внезапным переходом от благополучия к несчастью, долго медлят возмездием и даже посылают успех нечестивым. Как бы то ни было, если они в доказательство чистосердечности своих намерений дадут заложников и если вознаградят Эдуев и их союзников, а равно и Аллоброгов за нанесенный ими вред, то он согласен заключить с ними мир». Дивикон отвечал: «Гельветы следуют завету предков своих – брать заложников и не давать их; народ Римский на себе испытал это».