Я не хотел видеть эту страшную картину и убежал в комнату, там я опять заплакал, но не от боли, а от своей беспомощности, что не могу ничего сделать с тем что происходит у меня за стеной на кухне.

Спустя неделю после этого случая, к нам пришел участковый, он сообщил матери что ее мужа и моего отца нашли в реке в низ по течению от нашего города местные рыбаки.

По отсыревшим документам которое все время он носил в своей курточке им удалось вычислить место его проживания.

Хоть я и был на него безмерно зол, за все то что он сделал с нами, но я помню, что я долго плакал, услышав эту новость.

После того как участковый ушел, мать подошла ко мне и сказала.

— Не плач сын, нас теперь уже никто тронет…

Как бы мне не было печально за отца, я прислушался к ее словам, но даже не представлял какие изменения войдут в мою жизнь после смерти того, кого я так яростно ненавидел.

После смерти отца моя мать начала ходить на свою работу то ночью, то днем, я часто оставался дома один днем и засыпал один ночью, когда ее не было.

Я не могу вспомнить, о чем я думал в те моменты и чем конкретно занимался, но страх, и злость покинули меня с отсутствием человека, которого не стало.

Потихоньку пропадала настороженность, когда в дверной замок вставлялся ключ и открывалась дверь в квартиру, теперь это могла сделать только мать.

Со временем я обращал внимание на книги, которые раньше не замечал на книжной полке.

Не знаю почему они так заинтересовывали мое внимание.

К своим шести годам я даже не одного дня не провел в детском саду.

О каком навыке чтения вообще может идти речь? Я и со сверстниками то не особо умел общаться.

Все дни, того времени вообще никак между собой не отличались. Я как маленький робот просыпался, умывался, и повторял все то, что делал и день назад, после того как проснулся.

У матери появился новый мужчина, и она привела его к нам в квартиру.

Мужчину она мне представила, как дядю Гену.

Сейчас конечно я понимаю, что дядя Гена был достаточно хитрым, потому выбрал мою мать для того чтобы скрываться от наказания, которое его ожидало.

Гена мне нравился тем, что не дрался с моей матерью и не бил меня за выдуманные проблемы в виде расставленных неправильно игрушек.

Но он тоже пил и когда матери не было дома к нему приходили его друзья, такие же «сидельцы» и на кухне по долго пили, курили и о чем-то разговаривали.

Прислушиваясь к черно-белому телевизору, я старался не вслушиваться в разговоры, с матами, которые летели с шутками и криками с кухни.

После нескольких выходов и возвращений в квартиру, принося добавку, шатающихся друзей он выгонял и так же как отец звал меня на кухню что бы поговорить на те темы, которые мне по его мнение необходимо было мне знать.

Дядя Гена рассказывал мне о жизни по ту сторону забора за колючей проволокой.

Я не особо тогда понимал многих «понятий» о которых он мне рассказывает, о каких-то жизненных принципах, которым он старался меня научить, но мне было интересно его слушать, поэтому я молча воспринимал и не отвечал даже тогда, когда он задавал мне какие-то вопросы, потому что я не всегда понимал, какой я должен дать ответ чтобы ему понравилось мое мышление.

Со временем я к нему привык, и теперь немного подвыпивший он звал меня на кухню и с папиросой в зубах учил меня играть в карты, рассказывая правила и как можно сжульничать чтобы не кто не заметил. Мы играли так же с ним в шахматы, которые принесли ему его друзья в один из дней как подарок.

Он даже разрешал мне гулять на улице одному, хотя я видел, когда посматривал на окно нашей квартиры, что он приглядывает за мной куря в форточку.

Теперь, когда приходили его друзья я сам отправлялся к своим друзьям во двор.

Дети, которые жили в моем дворе и выходили гулять с родителями имея какие-то игрушки ковырялись в песочнице.

Я же не имел таких игрушек, с которыми мог выйти во двор, а те, которые мог вынести вызвали бы, наверное, смех у тех, кто играл с настоящими игрушками.

Поэтому пару человек таких как я, лазали по железной гусенице и качались на качели не разговаривая друг с другом, потому что просто нам было не чем поделиться, но тем не менее мы смотрели друг на друга так, будто понимали все жизненные тревоги, блуждающие внутри без единого слов.

Вскоре и дядя Гена покинул нашу с мамой квартиру.

Его в очередной раз посадили на долгий срок.

Мы вновь остались с ней вдвоем.

Подружки, которые раньше к ней приходили снова зачистили в нашу квартиру. Теперь они приходили уже не одни, а с парой кавалеров.

Весь этот праздник молодой жизни, с шумом, смехом, постоянными разговорами и объятиями маминых подруг, с этими мужчина на моих глазах, совсем не радовали меня.

Каждый новый день приходили все новые и новые мужчины, подруги, иногда и по несколько раз за день.

На меня никто не обращал внимания, поэтому, я как меня научил дядя Гена самостоятельно собирался и выходил во двор гулять с молчаливыми ребятами, которые так же как и я, мечтали когда-нибудь сбежать.

34

Моя мать была очень красивая, хотя и отец тоже был симпатичный, когда я видел их совместные, старые черно-белые фотографии.

Но пьянка начал его губить и когда я вспоминаю отца, который в своей белой горячке на кухне бьет мать, это был уже совершенно другой человек отличающиеся от того, кто улыбался на какой-то вечеринке с фото.

Мою мать алкоголизм не забрал в свои объятия, и она оставалась такой же красивой даже когда отец оставлял ей синяки под глазами.

Очень жаль, что все эти посиделки с подругами и какими-то неизвестными мужиками, перешли в новую стадию.

Теперь они не уходили все вместе куда-то после выпитого, а утром к матери стал приходил какой-то мужик, недолго сидел с ней на кухне обсуждая что-то, и уходил.

Через час после его визита к нам домой приходили каждый день разные мужики, а из квартиры я теперь уходил не по