— За дарами не приходят с войском, почтенная Мать Соли, — пророкотал голос Властелина.

Стало тихо. Дрожащий книжник, судя по его виду, страстно мечтал оказаться где-то… ну, скажем, вот точно не здесь. Фьорд, как ни странно, с удовольствием поменялся бы с ним местами, чтобы быть в случае чего между Властелином и смертельным ударом, но жизнь — такая штука. В ней ты зачастую находишься не там, где хотел бы.

Наконец, Мать Соли хрипло, каркающе рассмеялась и снова заговорила.

— Отчего же? Чем больше войско, тем больше шанс получить дары, — перевёл парень. — Щедрость и страх взаимосвязаны.

— Не в нашем случае, — сказал Властелин. — Если ты хочешь дары — будь вежлива и дари взамен.

Мать поцокала языком. С учетом костей, коими была пронизана её верхняя губа, смотрелось это… ну, скажем, экзотично.

— И что же хочет Огненный Змей? — выродила шаманка в итоге.

— Для начала — этого человека в подарок, потом — убрать воинов от моего города, — пророкотал голос. — Дай нам десять восходов, и мы построим между стенами и лесом шатры. Там мы сможем поговорить с тобой и другими, кто пожелает, с глазу на глаз. Я не стану вести переговоры под взорами солдат, у крепостных стен!

Мать Соли призадумалась на миг.

— Просишь убрать всех воинов?

— Ты сможешь оставить личную охрану.

Шаманка переглянулась со своими спутниками.

— Да будет так! Десять восходов. И забирай человека. Надеюсь, он будет вкусным! Мы к переговорам нового поймаем, их там много бродит.

Сказав это, она улыбнулась. Пожалуй, при виде её зубов любой лекарь забился бы в истерике. Среди присутствующих, к счастью, целителей не было, потому за всех отдувался книжник. Бедняга подвывал и многословно просил его не есть; Властелин стойко игнорировал.

— Заберите его, — приказал он гвардейцам громогласно, прежде чем вновь обратиться драконом и взмыть на стену. Шаманы, отвернувшись, направились прочь, а дикари растворились в джунглях.

Таким образом, переговоры состоялись, а Фьорд решил: в этот раз он все же выскажет… хм… Властелину все, что о ней думает.

* * *

Ири Алая сидела в роскошном кресле, попивала отвар и с показным равнодушием наблюдала за разразившимися в комнате баталиями. Были те, надо сказать, пусть бескровными, но нешуточными.

— Нет, вы только послушайте себя — связаться с дикарями! — тряс бородой почтенный Бартоломью, глава местных магов. — Они же…

— Дикие? — ехидно предположил Эу-хений, Жрец Тьмы. — Так в этом ведь и весь вопрос, уважаемый. Они не понимают ни реальных цен, ни законов рынка. Если мы правильно разыграем наши карты, перед нами откроется невыразимое многообразие возможностей.

— Они едят людей! — выродил Глава Городского Совета таким тоном, будто это было для кого-то новостью.

— Как говорится, у всех свои недостатки, — сладким голосом сообщил Жрец. — И, смею напомнить, меню иных наших горожан тоже отличается некоторой… экзотичностью. Что, впрочем, не мешает им быть уважаемыми гражданами. Или у вас есть какие-то предубеждения против не-живой диаспоры города Чу?

— Нет, зачем вы извращаете? — тут же пошёл на попятный Глава. — Я высказался обобщенно!

Наместник Чу, которого данный пассаж напрямую касался (варлоки, к коим относился сей господин, не зря считались плотоядной нечистью), сцепил под подбородком длинные тонкие пальцы и оглядел присутствующих белёсыми, подёрнутыми плёнкой смерти глазами.

— Мой Властелин, что думаете вы? — спросил он у Ири в итоге. — Склонны ли поддержать своего Жреца, и, если да, то с какими ремарками?

Все тут же повернулись к Ири.

У Главы Совета сделалось весьма кислое лицо: кажется, он до сих пор не смирился с тем, что их Властелин, страшно сказать, баба. То есть, полезность Ири он признавал, могущество её понимал, но все равно в глубине души искренне полагал, что женское место находится где-то между кроватью и кухней. Перспектива всерьёз подчиняться женщине в политических и военных вопросах его не радовала от слова совсем.

С магистром Бартоломью в этом смысле был легче, но, будем честны, не намного. Да, в теории среди магов женщины с мужчинами были равны. Однако, на практике это скорее значило, что магини могли быть независимыми от семьи, владеть имуществом, вступать в право наследия наравне с мужчинами, проходить военную подготовку и быть госслужащими. Однако, руководящие посты в большинстве Ковенов, равно как и большую часть высоких придворных магических должностей занимали именно мужчины. Потому-то для магистра, человека образованного, работа с Ири была камнем краеугольным: с одной стороны, он знал о драконах достаточно и понимал, что у них статус зависит не от пола, а от ума, возраста да могущества. Знал он также, что Алый Клан состоял из боевых драконов, воинов-защитников Предгорья, элиты, что всегда стояла на острие атаки. Однако, считаться подчиненным девицы, которая на вид была младше его дочери, было для него тяжко.

С Наместником у Ири было что-то вроде крайне необычного перемирия. Дело в том, что в теории она, как дракон Огня Недр, должна была истреблять нечисть там, где видит, во славу рода. С другой стороны, от семьи она отреклась, а убить ни за что ни про что едва ли не самое умное и адекватное существо в городе — на такое у неё не поднялась бы ни рука, ни магия.

— Базово я согласна с почтенным Эу-хением, — сказала Ири мягко.

— Кто бы сомневался… — начал было Глава, но Наместник пресёк проблему на корню.

— Вы уже высказались, — сказал он холодно. — Ваш голос услышан, спасибо. Мой Властелин, прошу прощения. Продолжайте.

Ири усмехнулась: в том, что в языке местных обращение "мой Властелин" не имело женского аналога, была некоторая ирония.

— Я полагаю, мы обязаны попробовать договориться, — отметила она. — Ввязаться в войну в непролазных джунглях, против народа, владеющего природной магией и имеющего поддержку местных богов и духов — верх идиотизма и безответственности, когда есть альтернатива.

— Но у нас есть Властелин, — заявил Глава. — Как раз для этого! Ваш огонь мог бы… скажем, выжечь проблему с корнем.

— О да, — порадовалась Ири. — Вместе с большей частью леса. Или вы всерьёз считаете, что дикари будут стоять на открытой местности и ждать, пока я изволю сделать из них жаркое? И это я даже не касаюсь этической стороны такого поступка.

— Не говоря уж о том, что их шаманы тоже кое-что могут, — вклинился Бартоломью. — А боги лесов, разгневанные пожаром, без раздумий пойдут на все, чтобы спасти свою территорию. Но, это не повод соглашаться на переговоры. Мы все ещё можем засесть за стеной и истреблять зеленокожих на подходах к городу…

— И истреблять, и истреблять, и истреблять… — протянула Ири. — Истощая ресурсы, сидя в городе безвылазно, выжигая наши же поля, неся торговые убытки, рискуя горожанами, как военными, так и гражданскими — теми, что работают в лесах каждый день. Не звучит ли это для вас, как преступное бездействие, господа? Как по мне, так оно и есть. Нет, мы должны попытаться договориться, если есть такой шанс. Как ни странно, господа, мир всегда лучше войны, особенно если речь идёт о собственной территории, а не завоевательных набегах. Я и поддерживаю Эу-хения не потому, что он мой союзник. Просто он прав.