исследование Шмидта и Бетш целиком проходило онлайн. Однако кажется логичным предположить, что если мы хотим подтолкнуть человека поменять взгляды, то не помешает сначала хоть немного заручиться его доверием. Большинство верований формируются в социальном контексте (и опираются не только на факты); может, социальный контекст важен и для их модификации?

В замечательной статье «Как убедить, когда не убеждают факты» профессиональный скептик и историк науки Майкл Ширмер советует следующую тактику:

Мой опыт подсказывает: 1) устранять из диалога эмоции, 2) обсуждать, но не нападать (ни ad hominem, ни ad Hitlerum), 3) слушать внимательно и стараться не искажать позицию собеседника, 4) выражать уважение, 5) признавать, что ты понимаешь, почему собеседник может придерживаться этих взглядов, и 6) постараться показать, что перемена фактов не обязательно влечет смену мировоззрения[2].

Все наукоотрицатели, поменявшие взгляды, отмечают в своих рассказах позитивное влияние человека, которому они доверяли, который выстроил с ними личные отношения, всерьез воспринял их сомнения и затем предложил какие-то свидетельства. Одних фактов было бы недостаточно. В двух недавних статьях о преодолении антипрививочных воззрений бывшие антиваксеры (или по крайней мере сомневающиеся) сообщали, что их взгляды изменили люди, которые выслушивали все их вопросы и давали ответы и объяснения с должным терпением и уважением. Во время вспышки кори в округе Кларк, штат Вашингтон, в 2019 году власти направили врачей «консультировать родителей небольшими группами или один на один, иногда часами напролет, и отвечать на их вопросы». В итоге одна женщина сообщила, что «поменяла мнение и решила привить детей», после того как врач в пункте вакцинации более двух часов отвечал на ее вопросы и даже рисовал на доске схемы, иллюстрирующие взаимодействие клеток. Он говорил вдумчиво, приводил факты, но при этом, как отметила женщина, отнесся к ней «тепло и душевно».

Другая мама, из Южной Каролины, написала в газету Washington Post письмо под заголовком: «Я была против вакцин. Вот как я поменяла свое мнение»:

Мои предубеждения против прививок росли в основном из неверного представления о составе вакцин и о механизме их действия. Знакомые, убеждавшие меня не делать прививок, рассказывали о самых разных компонентах вакцин, включая соли алюминия, полисорбат-80 и формальдегид, но они не говорили, зачем эти компоненты нужны. Что изменило мое мнение? Знакомство с людьми, которые горячо стояли за вакцины и охотно обсуждали эту тему. Они смогли опровергнуть всю ложную информацию, которую я слышала, и развеять мои тревоги с помощью достоверных научных данных и других полезных сведений.

По поводу климатических изменений существует такой же корпус устных свидетельств, включающий примечательный рассказ непреклонного республиканского политика Джима Брайденстайна, занявшего при Трампе пост главного администратора NASA: через несколько недель на новой должности Брайденстайн полностью изменил мнение о глобальном потеплении. В 2013 году, выступая в Конгрессе, он безосновательно заявил, что «среднемировая температура не растет уже десять лет». Сегодня же он говорит: «Я убежден, я знаю, что климат меняется. Я знаю, что в значительной мере это вина человечества. Диоксид углерода – это парниковый газ. Мы выбрасываем его в атмосферу в невиданных прежде объемах, и это нагревает планету. Это безусловно происходит, и ответственность лежит на нас». Что заставило Брайденстайна изменить взгляды? Сам он говорит, что «многое прочитал». Но ведь произошло это при погружении в новую среду – в сообщество специалистов NASA, где Брайденстайн «встречался со множеством экспертов» и вскоре пришел к выводу, что «нет причин сомневаться в научных воззрениях» на проблему климата.

Уважение, доверие, дружелюбие, заинтересованность. Эти пункты мы встречаем во всех подобных рассказах бывших отрицателей. Шмидт и Бетш предлагают нам важные, эмпирически обоснованные советы по работе с наукоотрицателями. Но на кого направлены предлагаемые ими стратегии и в каком социальном контексте они работают? Работа Шмидта и Бетш – значительное событие, но она не дает ответа на самый, пожалуй, интригующий вопрос во всем дискурсе о наукоотрицании: можно ли переубедить самых закоренелых антинаучников, и если да, то как?

Я не один год изучаю феномен наукоотрицания, пытаясь понять, как ему можно противостоять. Я применял и фактическую, и техническую аргументации задолго до того, как о них написали Шмидт и Бетш. Проблема, однако, в том, что в реальности, лицом к лицу, часто приходится разговаривать не с жертвой антинаучной дезинформации, а с самым ярым ее распространителем. Так что речь уже не идет о «прививке» и предотвращении. Представления этих людей сформированы ложной идеологией, они годами в ней мариновались, а на кону зачастую стоит их самоидентификация. Можно ли повлиять на таких людей?

В недавней книге «Научный подход: защита науки от отрицания, мошенничества и псевдонауки» («The Scientific Attitude: Defending Science from Denial, Fraud, and Pseudoscience», вышла в MIT Press в 2019 году) я вывожу теорию того, что составляет специфическую суть научного познания, и намечаю стратегию защиты науки от критиков. На мой взгляд, главные отличительные черты науки – не логика и не методология, а ценности и практика: именно они особенно актуальны в ее социальном контексте. Иными словами, ученые заставляют друг друга быть честными, постоянно проверяя выводы друг друга на соответствие фактам и меняя воззрения с появлением новых фактов. Но понимают ли это другие люди? А если даже понимают, то какую пользу мы можем из этого понимания извлечь?

Во время промотура с книгой «Постправда» («Post-Truth») – и перед выходом «Научного подхода» (он тогда был в корректуре) – я постоянно получал от слушателей вопросы о том, как спорить с антинаучниками. Что нужно говорить, чтобы переубедить отрицателей истины? Я советовал личный контакт: один на один беседовать с человеком о научном подходе и важности логики. И не позволять собеседнику отмахиваться от фактов только из-за того, что он получил абсолютно неверные представления о механизме научного познания.

И тут пришла мысль: а почему же я не делаю этого сам?

Стоило попробовать. Даже если мне не удастся переубедить никого из ярых антинаучников, может, есть шанс повлиять хотя бы на их паству. И если пустить в ход навыки рассуждения и убеждения, которым меня научила специальность философа, то, глядишь, сумею пошатнуть утверждения отрицателей, что на самом деле они – скептики, а не отрицатели. И даже если этих людей не убедят факты, я смогу показать, где их аргументация не выдерживает проверки. Так я и замыслил книгу, которую вы сейчас держите в руках.

Вот так-то в ноябре 2018 года я и оказался в банкетном зале денверского отеля «Краун плаза» среди шести сотен вопящих и бьющих в ладоши энтузиастов на международной конференции «Плоская Земля». Непривычно сознавать, что лишь ты один в толпе полагаешь, будто Аристарх Самосский и Коперник давно закрыли вопрос о форме нашего небесного тела. Но зато после стольких лет изучения антинауки в тиши кабинета я наконец оказался