Примерно треть доклада занимали материалы об императоре. Но описанию его габаритов и феноменальной силы было уделено всего полстраницы, основное место занимали наблюдения за тем, куда, как и насколько часто отлучается из Ильинска его величество.

По Темплу выходило, что за время нахождения английского посольства в Ильинске император пребывал в отъезде около двух месяцев. За это время он успел два раза слетать в метрополию на дирижабле и один раз на корабле посетить какую-то другую колонию, расположенную сравнительно близко, не далее тысячи миль от Ильинска.

Вот тут Темпл был прав на все сто. Деревня Потогонка, куда Илья как-то раз смотался на две недели, действительно находилась ближе чем в тысяче миль. До нее было пятьдесят километров по прямой или девяносто по морю.

Что же касается путешествий на дирижабле, то тут старый дипломат стал жертвой оптического обмана, к которому, правда, приложил руку и ваш покорный слуга. Попробуйте-ка определить размеры пролетающего над вами объекта! Без привычки это не получится, даже если знать высоту. У Темпла привычки не могло быть по определению, но про высоту я ему на всякий случай пару раз обмолвился. Однако данная информация ему помогла мало.

Оставался единственный способ – сравнительный. Если на летящем объекте найдется что-то, размер чего вам известен, вычислить величину будет нетрудно. На дирижабле «Граф Цеппелин» оно нашлось в виде периодически высовывающихся из окон и махающих руками фигурок.

Вообще-то данный дирижабль при объеме двести пятьдесят кубов мог поднять груз семьдесят – семьдесят пять килограммов, но этого хватало, так как его пилот Франсуа весил от силы шестьдесят. Он лежа располагался в гондоле с имитацией окошек, надевал на пальцы правой руки куклу и устраивал над Ильинском воздушное представление. Поэтому англичане малость ошиблись с размерами. По докладу дирижабль имел в длину шестьсот футов, тогда как в действительности эта цифра составляла семнадцать с половиной метров.

Ту часть доклада, где утверждалось, что Илья является потомком атлантов, я прочитал мельком, ибо черновики для нее Темпл начал готовить уже давно. Правда, в окончательном варианте была конкретизирована историческая часть. Раньше этого сделать не получалось, ибо мы с Ильей только незадолго до отъезда расставили его предшественников и предков по своим местам.

В общем, до Бариновых Австралией правили Немцевы. Последний из них, Николай Никакой, довел страну до ручки, а потом отрекся, в результате чего в империи началась смута.

Она была прекращена титаническими усилиями первого представителя новой династии, Иосифа Великого. При нем империя уверенно двигалась по пути прогресса, но, к сожалению, он не оставил прямых наследников. После смерти Иосифа трон около года занимал его дальний родственник Лаврентий Четырехглазый, но тут на политическую арену непонятно откуда выскочил некто худородный и вообще ни к какой династии не относящийся по имени Н. С. Хукурузер. Убив Лаврентия, авантюрист объявил себя императором. Это чмо измывалось над империей десять лет, заработав кличку Никита Задоголовый и испохабив почти все, что ему досталось от Иосифа Великого, но в конце концов его скинул с трона и отправил в ссылку троюродный племянник Иосифа Леонид Звездоносец.

Разумеется, кто-то может найти в данном описании некоторые неточности. Им я могу только сказать, что мы писали все-таки историю Австралийской империи, а не КПСС. Темпл же пересказал ее, снабдив своими комментариями и отсылками к недавней истории Англии, где, насколько я понял, речь шла о Карле, Якове и Кромвеле.

Далее шел пересказ моей родословной, но тут англичанин обошелся без отсебятины. Мое описание жизни и подвигов козельского княжича Романа, угнанного в плен, но бежавшего аж из Китая и добравшегося до Австралии, было перенесено в доклад практически слово в слово.

Кроме писаний Темпла имелся и доклад второго секретаря посольства Ричарда Эвери, который, кажется, имел какое-то отличное от гуманитарного образование. Во всяком случае, он специализировался на описании наших технических новинок.

Бегло просмотрев две страницы про императорский рыдван, я перешел к тому, что этот тип смог нарыть про наши турбины. И почувствовал глубокое разочарование, ибо, несмотря на толстые намеки и чуть ли не прямой показ, он так и не смог понять, что такое сопло Лаваля. Единственный его вывод заключался в том, что лопатки на ступенях турбины должны не только стоять под разными углами, но и располагаться на дисках уменьшающегося к концу диаметра. И как только такой двоечник, до сих пор не понявший, где у турбины вход, а где выход, ухитрился пролезть в посольство, сокрушенно подумал я, переворачивая страницу.

Основные усилия этот промышленный шпион сосредоточил на станках. Разумеется, никто его и близко не подпускал к большому сараю, громко именуемому механическим заводом. Но англичанин обосновался на соседнем холме с подзорной трубой и все-таки смог что-то увидеть, когда ворота сарая распахивались. Для маскировки своих нехороших намерений он таскал с собой мольберт с красками и холст, где в конце концов намалевал панораму Ильинска, но довольно коряво.

Предок Джеймса Бонда отметил, что в наших токарных станках мастер не держит резец рукой, для этого есть какое-то приспособление. Правда, никаких подробностей конструкции суппорта он не разглядел. Кроме того, наблюдатель написал, что у австралийцев есть и другие станки, где деталь закреплена неподвижно, а двигается и вращается обрабатывающая ее зубчатка.

Потом автор описал свои исследовательские работы. В принципе ничего, лично мне пока подобное в голову не приходило, надо будет взять на вооружение идеи мистера Эвери.

Он обратил внимание, что, хотя завод и находится рядом с плотиной на ручье, механической передачи вращения от водяного колеса к станкам не видно. Далее он не поленился произвести эксперимент. Взял два магнита и приклеил их к концам тонких прямых палочек. После чего, вращая одну из них, наблюдал, как вращается вторая, вроде бы не соединенная с первой. Эффект у него получался только на расстояниях до пяти сантиметров, а по размерам нашего сарая он сделал вывод, что австралийская наука преодолела десятиметровый рубеж магнитной передачи вращения. Сделанному им выводу способствовало то, что все наши станки располагались вдоль оси вращения водяного колеса.

Третьим документом посольской почты был доклад Свифта, посвященный образованию. Еще когда мы с Ильей читали черновики, у нас возникла мысль: а не придержать ли его под каким-нибудь предлогом? Но потом, подумав, решили все-таки не препятствовать отправке, потому как сути нашей системы не спрячешь. В конце концов, та же Элли сможет пересказать ее в трех словах.

Так вот, к некоторому моему сожалению, Джонатан Свифт не испытывал ни малейшей потребности описать что-либо наподобие путешествия Гулливера в страну лилипутов или страну разумных лошадей. Его больше интересовало положение с начальным образованием в Австралии. До другого его просто не допускали – Ильинский университет являлся закрытой организацией.

Свифт три раза подчеркнул, что воспрепятствование обучению грамоте и счету своим детям по нашим законам влечет за собой административную ответственность, а в случае рецидива – уголовную. Далее он уточнил, что минимальная грамотность является необходимым условием получения имперского подданства, и по косвенным признакам сделал вывод, что неграмотных в Австралии очень мало, а дворян среди них вообще нет. Особенно его поразил тот факт, что закон не делал никакой разницы между мужчинами и женщинами, то есть девочки тоже учились в школе. Мало того – некоторые, проявившие особые способности, и в университете! Про который Свифт знал только то, что он существует.