подпереть чем-нибудь дверь», — мелькнула стрелой в затуманенном разуме дельная мысль и унеслась прочь. Костя провалился в сон.

Сколько прошло времени с того момента, как Костина голова коснулась воображаемой подушки, он не знал, но проснулся он в кромешной темноте, только серебристый луч света проникал через тусклую грязь окошка и манил его, будто звал, а в ушах стоял гулкий шум далёкой бегущей воды. Костя медленно встал с кровати и также медленно подошёл к окну. Ноги сами несли его туда, хотя интуиция вопила не подходить. И не зря. Выглянув наружу Костя обомлел — в свете холодной луны, метрах в двадцати от домика, прямо напротив окна стоял силуэт большого нескладного существа. Шум воды усилился, или может это в голове у Кости зашумело? Силуэт стоял неподвижно и смотрел прямо на мужчину. Он был костлявый, высокий, метра три точно, на голове и плечах множились корявые наросты. Костя почувствовал, как на его голове зашевелились волосы, в горле пересохло, но ноги стояли крепко, не позволяя упасть. Вдруг существо закачало головой, и Костя вновь почувствовал слабость во всём теле, руки и ноги жутко затряслись, по всему телу выступил холодный пот.

«Бежать. Нужно бежать отсюда», — мелькнуло в сознании мужчины, но двинутся с места он не мог.

Но тут существо грузно развернулось и тяжело зашагало в сторону леса, кинув на мертвенно бледный лик луны внимательный взгляд. Это было последнее, что запомнил Костя, ноги его подкосились и он без сознания упал на земляной пол. Очнулся он на следующий день, снова лежащим на кровати. Резко подскочив, будто ужаленный, Костя хотел незамедлительно бежать из домика, прочь от непонятного места, от жуткого ночного гостя, но понял, что у него нет сил просто встать с кровати. Костя не чувствовал себя отдохнувшим, наоборот спать хотелось ещё сильнее, а на душе было очень отвратительно и тревожно. Сложилось впечатление, что ночной гость высосал из мужчины всю жизненную энергию, загипнотизировал его, или заколдовал.

Проклятое место. Не зря он тревожился, наткнувшись на него вчера. Надо уходить, пока есть возможность, пока ночное существо не вернулось убить его. Костя насилу заставил себя встать и выйти наружу. Оказавшись на свежем воздухе мужчина, не оглядываясь, заковылял прочь от нехорошего места. Неважно куда идти, лишь бы подальше, только вперёд, в тайгу, а потом к людям, к живым. Раздвигая непослушными руками еловые ветки, Костя прокладывал дорогу сквозь бурелом, оскальзываясь на лесных рытвинах, падая и спотыкаясь, он хотел убежать и спрятаться, уехать в город, забыть как страшный сон весь этот чёртов лес, с его грибами и ягодами, с дедовскими сказками и проклятыми лужайками с диковиной нечистью.

«Прошу, выпусти», — молил Костя, беззвучно плача, — «Не дай сгинуть в дебрях».

А лес в ответ хохотал по-сорочьи и грубо толкал в заросли орляка. Сколько времени кружил его по тайге — неизвестно, но тут впереди Костя увидел просвет сквозь ощетинившиеся сосновые ветви и прибавил шагу. Мгновение и он вновь оказался на той же самой прогалине. На него безмолвно смотрели четыре глаза-окна мрачных покосившихся домов.

— Нет! Нет! — хрипло закричал Костя и вновь ринулся обратно в лес, сердцем чувствуя, что больше не увидит ни деревни, ни жены. Никого…

Спустя неделю, в пятнадцати километрах от Бирилюсс грибники наткнулись на умирающего немого старика. Тот просто выпал из леса на проезжую часть. Старик был полностью седой, сморщенный, грязный. На вопросы не отвечал, только мычал, его била мелкая дрожь, а в глазах стоял животный страх.