– Это ж сколько деревьев, – серьезно заявляет Эйб. Таш давится смешком, а не желающего сдерживаться Сэнди охватывает приступ знаменитого чапмэновского хохота:

– А-хахахахахаха, а-хахахахахаха.

– Слышь, – спрашивает Таш, – а тебе не надоела дорога?

– Спрашиваешь! – орет Джим.

Эйб щелкает переключателем рядов, они сворачивают в крайний правый, а затем крутят по выездной эстакаде, пока не оказываются двумя уровнями ниже, на Чапмэн-авеню. Улица Сэнди. У нее всего два уровня, и ведущий на восток, где они и оказались, верхний из этих двух. В Эль-Модене кончается вся этажерка, они снова на земле, на шоссе с двухсторонним движением.

– Куда теперь, профессор?

– Паркуйся в молле[3], – говорит Джим.

Эйб пристраивает машину, а Джим тем временем еще раз справляется по карте. Он дрожит от возбуждения – совсем ведь новая идея, эта самая миссия, эдакая самодеятельная археология. Годы чтения книг по местной истории породили в нем не контролируемый уже порыв что-нибудь такое найти, страстное желание потрогать, погладить какую-нибудь реликвию прошлого. И сегодня – великий день. Великая ночь.

Они припарковались в конце Хьюз-молла, перед рестораном «Эль-Торито».

– Здесь ведь самое старое здание округа, – объясняет Джим. – Квакерская церковь, построена в 1887 году. Они повесили здоровый колокол, но он был слишком тяжелый, и когда первый раз задула Санта-Ана[4], все здание обрушилось. А они снова его построили. Сейчас-то не разберешь, над ним взгромоздили ресторан, а в старом помещении теперь казино. Но это дает точку отсчета – вот, погляди на старой карте. А точно в ста сорока ярдах к западу, на другой стороне улицы, расположена эль-моденская начальная школа, построена в 1905-м.

– Никогда такой не видел, – сказал Таш.

– Ее теперь нет, снесли в шестидесятые прошлого века. Но двоюродный дедушка мамы ходил сюда, когда был маленьким, и он мне про нее рассказывал. Там было два деревянных здания, а между ними немощеный двор. Когда здания снесли, обломки покидали вниз, в подвалы, а потом залили все бетоном. У меня точно отмечено положение этих зданий. Западное из них прямо под видеодворцом «Пышные пышки» и его автостоянкой.

– Ты хочешь сказать, – удивляется Эйб, – что нам всего-то и надо что проломить покрытие автостоянки…

– Ну да, потому я и просил тебя захватить инструменты…

– …пробить бетон, прокопать три-четыре фута подсыпки – и мы доберемся до руин эль-моденской начальной школы, существовавшей с 1905 по 1960 год от Рождества Христова?

– Вот именно!

– Так давай! – провозглашает Эйб. – Чего же мы ждем?

– А-хахахахахахахаха…

Они выскакивают наружу, расхватывают инструменты, идут по Чапмэн-авеню; в окнах проезжающих машин – лица, глазеющие на людей, передвигающихся пешком.

– Там ведь и закладной камень есть, – все сильнее возбуждается Джим. – И дата на нем высечена. Если бы мы его…

Посетители «Пышек» сверкают ослепительно-яркой красно-желто-синей одеждой – в этом сезоне модны основные цвета спектра, – поглощают ослепительно-яркие зеленые, пурпурные и желтые пышки, а затем погружаются в голографическую реальность африканской саванны. Четверка друзей огибают видеодворец и выходят на примыкающую к нему маленькую темную автостоянку, с одной стороны которой – глухая стена кинотеатра, с другой – глухая стена супермаркета, а в глубине – глухая стена жилого комплекса. Света не надо – хватает отраженного в низких облаках сияния ОкО. На старом, заляпанном машинным маслом бетоне, совсем рядом со стеной «Пышных пышек», нарисованы маслом крестики – пометки, сделанные Джимом во время разведывательного похода.

– Прямо вот тут.

Эйб и Таш скидывают с плеч инструменты и вытаскивают дорожное спасательное оборудование Эйба.

– Вообще-то не стоило мне это брать, – печально трясет головой Эйб. – Есть, конечно, запасное, но ведь чего не случается…

Он берет вибрационную пилу, Таш – игольчатый пробойник, вскоре бетон проломлен, еще несколько минут – и в нем вырезана основательная дыра. Треск, визг и скрежет почти без остатка тонут в городском шуме. Затем Таш с Эйбом надевают рабочие рукавицы и принимаются вытаскивать обломки. Дело не очень трудное – бетон здесь толщиной всего дюйма в четыре. К нижней стороне обломков прилепились дюймовые корки древнего асфальта.

– Просто залили старую поверхность, – комментирует Джим. – На этом месте очень толстый культурный слой.

Вскоре автостоянка украсилась квадратной дырой примерно четыре на четыре фута.

– Подумают, наверное, что кто-то пытался проникнуть в заведение и похитить формулы секретных пышек, – говорит Таш. Они с Сэнди затягивают рекламную песенку «Пышек»:

– Ну так что, Джим? – вопрошает Таш. – Где же твоя эль-моденская начальная школа? Тут вроде одна земля.

– Это подсыпка. Нужно ее расчистить.

Сэнди вручает Джиму короткую алюминиевую лопату.

– Твоя очередь.

И Джим берется за работу. Джим никогда не был особенно сильным, боролся он в весе мухи, всего сто двадцать три фунта при вполне нормальном росте, и полагался не столько на грубую силу, сколько на быстроту и ловкость – даже когда тренер Бигл, по прозвищу Дикий Пес, заставлял их по четыре часа в день ворочать железо.

С умением у Джима тоже не очень – каждый взмах лопаты выкидывает жалкую горсточку земли. Раздосадованный такими результатами, он выставляет ногу вперед, поднятая обеими руками лопата резко идет вниз – но останавливается на полпути, перехваченная здоровенной клешней Таши.

– Сдурел, Джим? Ты же чуть не ампутировал себе ногу! Думай все-таки, что делаешь, ладно?

– А-хахахахахахаха.

Но вот энтузиазма у него хоть отбавляй, так что через некоторое время яма достигает глубины фута в два, только теперь появляется новая трудность – как помешать земле обваливаться со стенок и засыпать дно? На место Джима встает Эйб, и дело идет быстрее; примерно через час после начала операции лопата глухо стукается обо что-то деревянное.

– Ого! И даже о-го-го! Клад!

Эйб расчищает толстый деревянный брус. Хорошее дерево, то ли дуб, то ли бук, то ли еще что в этом роде. Сухое и ничуть не прогнившее. Рядом обнаруживается обтесанный каменный блок, одна сторона его скошена и изрезана желобками.

– Отлично! – орет Джим. – То самое! Это из фундамента, на таких камнях выбивают дату.

Эйб очищает поверхность камня, но даты нет.