Ну вот, не без уныния заметишь ты, дорогой наш читатель, не успели мы открыть эту весьма стоящую книгу, как нас тут же грузят непонятными словами, неизвестными терминами. Если так пойдет дело дальше, осилю ли я этот бестселлер? Не огорчайся, друг, – осилишь! Мы минимизируем количество такого рода понятий и постараемся все рассказать доступным каждому языком.

Но вернемся к теме.

Так вот, сказать по правде, из нас двоих истинным автором этой книги является все же Евгений. Здесь обобщен его опыт, его знания. Я же, Николай Норд, пишущий эти строки, бочком-бочком втиснулся в эту книжку в качестве соавтора, когда помогал Евгению изложить эти знания в удобной для неискушенного читателя форме. А для специалистов в области больших крий Евгений пишет отдельную книгу самостоятельно. Впрочем, читатели, осилившие этот практикум, будут способны прочесть и усвоить и ту его, следующую книгу.

С самим Евгением я познакомился совершенно случайно, когда несколько лет назад отдыхал в Геленджике. В тот день я загорал на море и в какой-то момент обратил внимание, как в одном из закутков на окраине пляжа начал собираться народ, образовав довольно обширный круг. Полагая, что такую большую толпу на берегу мог собрать только тот, кто только что умудрился выловить в море какое-нибудь неизвестное доселе науке чудище, никак не меньшее по значимости, нежели Дядька Черномор, я встал со своего лежака и тоже присоединился к толкучке.

Протиснувшись в первые ряды, в центре круга я обнаружил высокого и мощного, хотя и несколько грузноватого мужчину лет сорока, с наголо бритой головой, широкобрового, со снисходительной полуулыбкой на лице и контрастирующими с ней грустными темными глазами. По виду его силищи наверняка бы хватило на то, чтобы положить на лопатки половозрелого медведя средних габаритов, но поскольку такового рядом не было, то он просто равномерно распределял битые бутылочные стекла на брезентовой подстилке размерами, наверное, метра полтора на полтора. Осколки стекла играли на солнце разноцветными бликами, и я заметил, что многие из них были крупными и довольно острыми.

Рядом стояла молодая хрупкая женщина лет тридцати, с миловидным личиком, которое несколько портила застывшая на нем гримаса страха. Сбоку она прижимала к себе за плечи худенького мальчика лет двенадцати, в цветных домашних трусах, с неподдельным любопытством наблюдавшего за действиями мужчины. Я обратил внимание на то, что мальчик этот был весьма сутул, едва ли не горбат, видимо, из-за укоренившегося уже в нем сколиоза позвоночника.

Наконец мужчина кончил возиться со стеклами и, взяв мальчика за руку, подвел его к подстилке с осколышами и поставил его к ним спиной.

– Не бойся, малыш, слушайся меня, и все будет тип-топ! – улыбнулся он подростку, потрепав его по щеке.

– А я и не боюсь! – едва ли не с вызовом ответил тот, смело глянув в лицо мужчины.

– Молодец! А теперь закрой глаза.

Мальчуган закрыл глаза, и мужчина кончиками пальцев слегка толкнул его в лоб. Тот начал падать назад, словно подпиленный тополек, и мужчина, схватив его за плечи, аккуратно уложил его спиной на острые стекла. Подняв левую руку ладонью встреч солнцу, он правую направил на мальчика и стал делать над ним какие-то пассы. Затем сел у ног подростка, скрестив под собой ноги, и стал пристально смотреть на него. Ладони рук он выставил перед собой в пальцевое замыкание падма-мудру – что в переводе с хинду означает «раскрывшийся лотос» – и направил на лежащего.

Хотя я сам и не йог, но я знал, что слово «мудра» в индуизме обозначает символическое, ритуальное расположение кистей рук, ритуальный язык жестов. Что касается собственно падма-мудры, то в практике йоги она довольно часто применяется, в частности, для трансляции энергии, в том числе и исцеляющей. Сейчас такая энергия шла на мальчика.

Постепенно взгляд мужчины стал отрешенным, а сам он – величественно неподвижным, словно окутанный атмосферой сфинкс. Затем мужчина стал слегка покачиваться, и я понял, что сейчас он перешел в состояние транса.

Рис. 1. Падма-мудра (раскрывшийся лотос)

Так, покачиваясь, незнакомец сидел минут пять, потом я почувствовал противный запах, какой обычно исходит от лежачих больных со старыми пролежнями. Одновременно я заметил, что из-под мальчика пошел какой-то едва заметный сизый парок, будто его положили с мороза на полку в парилке бани. Он тяжело задышал, и грудь его стала вздыматься все выше и выше, потом он как-то неестественно выгнулся всем телом. Окружающие заинтригованно зашептались и подступили поближе, сузив круг до минимума. В это время мать мальчика, заломив руки, переводила испуганные, вытаращенные глаза то с сына на мужчину, то обратно. В какой-то момент она было дернулась к мальчику, чтобы прекратить этот эксперимент, но тут мужчина встал и, подойдя к лежащему, взял его за кисти рук и потянул на себя.

Паренек, словно негнущаяся палка, был водворен в вертикальное положение. Его спина все еще парила, была багровой, и на ней залипло донышко от разбитой бутылки, но никаких порезов, никакой крови видно не было. Также явно было заметно, что сутулость мальчика если и не исчезла совсем, то значительно уменьшилась. И хотя стройным его пока еще назвать было нельзя, никто бы и не подумал, что он страдал сколиозом.

Сам подросток все еще одеревенело стоял с закрытыми глазами, в то время как мужчина, придерживая его за плечо, снял с него осколок бутылки и отер спину полотенцем, перекинутым через шею наподобие шарфа. Потом он потер мальчику межбровье, и тот открыл глаза.

– Как самочувствие, малыш? – спросил его мужчина.

Вместо ответа, мальчик отвернулся, и его стошнило.

Подбежала мать и обняла его.

– Мутит немного, – сказал мальчуган, отирая рот платком, который подала ему мать. – Но зато дышится легко, будто в легкие воздух закачивается каким-то насосом.

– Это нормальная реакция, – сказал мужчина, обращаясь женщине. – Позвоночник изменил форму, из-за этого все органы внутри тела сместились, изменили свое положение. Какие-то из них освободились от нагрузки, какие-то сдавились, где-то между ними образовалось свободное пространство. От этого и тошнота, и новое, свободное дыхание. Теперь вашему парню надо привыкнуть к этому состоянию, дождаться, когда органы займут новое устойчивое положение, и тогда мы проведем второй сеанс – последний.

– А когда это случится, риши Евгений?

– Полагаю, что месяца через два, может, чуть больше.

– Вы еще раз к нам приедете?

– Конечно, я же обещал провести полное излечение.

Женщина сняла с плеча розовую сумку и достала оттуда пухлый конверт. Судя по всему, женщина была далеко не бедная, и в конверте лежали приличные деньги. Она протянула этот конверт Евгению – я слышал его имя и теперь знал, как его зовут.