нас. Жонглер проделал еще несколько трюков, а затем совершил ошибку, попросив денег. Недовольные таким развитием событий, участники группы начали расходиться. Чику подождала мгновение, но призрак исчез.

Поднимаясь в железном подъемнике, она размышляла, что же ей делать с этими привидениями. Они становились все более частыми. Она знала, что призрак не может причинить ей вреда, но это было не то же самое, что смириться с его присутствием.

- У вас встревоженный вид, - произнес чей-то голос. - Почему у вас такой встревоженный вид в такой чудесный день?

Говоривший был одним из трех жителей моря, втиснувшихся рядом с ней у дверей подъемника. Они протиснулись внутрь в последний момент, оскорбив ее своим соленым запахом и жесткими краями своих мобильных экзокостюмов. Ей было интересно, куда они направляются. Говорили, что морской народ не любит замкнутых пространств, высоты и находиться слишком далеко от моря.

- Прошу прощения?

- Мне не следовало этого говорить.

- Да, вам не следовало этого делать.

- Но сегодня чудесный день, не правда ли? Мы любим дождь. Мы восхищаемся отражательной способностью мокрых поверхностей. Особым способом, которым солнце раскалывается и преломляется. Блеском вещей, которые раньше были матовыми. Тяжестью неба.

- Я не заинтересована в том, чтобы присоединяться к вам. Идите и найдите кого-нибудь другого.

- О, мы не занимаемся вербовкой. Это больше не то, что нам нужно делать. Вы идете в кафе?

- Какое кафе?

- То, что наверху.

Чику действительно направлялась в кафе, но этот вопрос застал ее врасплох. Откуда этот морской житель узнал о ее привычках? Не все, кто находился в подъемнике, направлялись бы в кафе, и даже не большинство из них. Они могли бы остановиться там на обратном пути из монастыря Кармо, но кафе редко было точкой их подъема с Руа-ду-Ору.

- Кто вы? - спросила она.

- Друг семьи.

- Оставьте меня в покое.

Двери открылись. Чику вышла вместе с туристами и направилась прямиком в кафе, заняв свое обычное место у окна. Она наблюдала, как хрипло кричат чайки, безрассудно кружась в восходящем потоке теплого воздуха. Облака начали рассеиваться, солнечный свет отражался от скопления мокрых красных крыш, которые притягивали взгляд к платиновой ленте Тахо.

Она заказала кофе. Она подумывала о выпечке, но призрак и странный разговор в подъемнике отбили у нее аппетит. Она подумала, не начинает ли ей не нравиться Лиссабон.

Она принесла с собой свою книгу. Это была старинная на вид вещица в мраморном переплете. Внутри были страницы за страницами рукописного текста. Все ее буквы наклонились вправо, как поваленные ветром деревья. Чику заметила пропуск на одной странице и прикоснулась кончиком своей авторучки к пергаменту. Написанные чернилами слова сдвинулись с места, образовав пробел, в который она могла вставить пропущенное слово. В другом месте она вычеркнула две лишние строки, и текст по обе стороны от удаленного отрывка соединился сам собой.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, она подняла глаза.

В кафе вошли морские жители, вынудив владельца передвинуть столы и стулья, чтобы разместить их экзо. Они сидели свободным треугольником вокруг маленького низкого круглого столика, между ними дымился большой чайник с чаем.

Один из жителей моря встретился с ней взглядом. Она подумала, что это, возможно, был тот самый человек, который разговаривал с ней в подъемнике. Морской житель - теперь она подумала, что, скорее всего, это был мужчина - держал чайную чашку в своих пухлых серых пальцах и подносил ее к безгубой ране своего рта. Его глаза были немигающими черными пустотами. Акватик отхлебнул водянистый напиток из чашки. Он поставил ее на стол, затем тыльной стороной ладони вытер зеленое пятно со рта. Его кожа блестела, как мокрая галька. На суше они вечно втирали в себя масла и благовония.

Глаза акватика не отрывались от ее глаз.

Сытая по горло, Чику потребовала оплату и приготовилась уходить. Призрак испортил ей день, а теперь еще и морской народ испортил ей день. Она подумала о том, чтобы уйти, не сказав ни слова. Это было бы самым достойным поступком.

- Меня не интересуете ни вы, ни ваши морские обитатели, и мне наплевать на ваши дурацкие планы по колонизации Вселенной. И вы не знаете ни меня, ни мою семью.

- Вы уверены в этом факте? - Определенно, это был тот, кто разговаривал с ней раньше. - По правде говоря, вы проявляли определенный интерес к нам - Организации Водных Наций, Панспермийской инициативе. Это заставляет нас проявлять к вам интерес. Нравится вам это или нет.

За морским народцем, за другим окном, подвесной мост сверкал, как новехонькое ювелирное изделие. Серебристый комок восстановительного оборудования неделями медленно продвигался вдоль древнего сооружения, переваривая и обновляя металлические детали, которые были почти такими же старыми, как сама Санта-Хуста. За этой деликатной работой, возвышаясь над мостом на своих нелепых ногах-ходулях, наблюдала пара Производителей, похожих на богомолов.

- Нравится мне это или нет? Кем, черт возьми, вы себя возомнили?

- Я Мекуфи. Вы изучали нашу общественную и частную историю - почему вы проявляете такой интерес к прошлому?

- Это не ваше дело.

- Это мир, за которым ведется наблюдение, - строго сказал Мекуфи, как если бы кто-то объяснял ребенку какую-то чрезвычайно простую вещь. - В мире, за которым ведется наблюдение, все касается каждого. В этом-то все и дело.

Туристы прогуливались по зубчатым стенам далекого замка. Вдоль берегов Тежу киберклиперы причаливали к берегу после трансатлантических переходов, элегантные гладкие паруса трепал сильный речной бриз. Дирижабли и аэролеты скользили под облаками, разноцветные, как воздушные шары.

- Что бы вы знали о мире, за которым ведется наблюдение? Вы даже не являетесь его частью.

- Его влияние распространяется на наши владения больше, чем нам бы хотелось. И мы хорошо умеем обнаруживать поисковые запросы данных, особенно когда они касаются нас.

Странный обмен мнениями начинал вызывать интерес у других клиентов кафе. От такого внимания у Чику мурашки побежали по коже. Ей здесь нравилось. Она наслаждалась анонимностью.

- Я историк. Вот и все.

- Пишете частную историю клана Экинья? Юнис Экинья и все такое прочее? Джеффри и слоны? Пыльные события двухсотлетней давности? Это то, что написано в вашей книге?

- Как я уже сказала, в любом случае это не ваше дело.

- Что ж, это категорическое отрицание.

Двое других издали похожие на лягушачье хихиканье звуки.

- Это домогательство, - сказала Чику. - Как свободная гражданка, я имею право наводить любые справки, какие