Зарислава ненароком глянула на волхву. Ветрия рядом с княжной казалась ещё более статной. Волосы её, словно инеем тронутые, пышно спадали на спину. Прямая посадка головы, длинная шея, плечи узкие, пальцы тонкие. И взгляд оставался молодым – сиял лазурью. Только Зариславе было ведомо, что силу Ветрия с земли-матушки берёт.

– Кто же свадьбу играет весной, разве нельзя дождаться сбора урожая? Не ко времени ты собралась под венец, вот и тёмные силы потянулись, накликала ты их, теперь мешают, беду сулят, – забубнила волхва, задумчиво глядя на богатое украшение.

Радмила же от слов старухи стала бела, как снег.

– Я и так долго ждала.

– Кто она? Та, кто отраву княжичу подсыпает, – вдруг спросила матушка у княжны.

– Вагнара, внебрачная дочь Всеволода, князя сарьярьского острога.

Ветрия нахмурилась, вопросительно поглядела на пришлую, та поторопилась разъяснить:

– Cарьярьское княжество не так славится, нежели Волдарская твердыня, где правит ныне князь Горислав, отец Данияра. Но вес свой имеет, потому как на границе стоит острог, от степи оберегает, врагов в земли не пускает.

– А с чего бы ей княжича травить?

– Не ведаю, матушка, не спрашивай даже. Не знаю. Я пыталась гнать её, как увидала в хоромах Данияра, а она мне только в лицо посмеялась… Не справиться мне с ней одной.

– А что князь Горислав, отец Данияра, чем занят?

– Так князь раненный, – ответила Радмила и, видя недоумение в глазах Ветрии, продолжила: – Стрела отравленная подорвала здоровье его и дух. Умирает он. Целители больше не в силах помочь ему. Вот и венчание отложилось по этой самой беде… – Радмила затихла, сглотнула, продолжая умоляюще смотреть на волхву.

Ветрия вытянулась, переглянулась с Зариславой. Весть страшная. Жили они далеко, да наслышаны об угрозе лихой. Выходит, если Горислава не станет, то тяжко будет народам жить. А если и наследник недужит, так это беда грозит всем людям, кои живут под крылом его. Выходит, и ялыньским беда грозит?

– Об этом я не слыхивала, не ведаю… – промолвила волхва, обращаясь к гостье. – Чем же так князь перед Богами провинился, что они разгневались на него? Отец при смерти, сын недужит. Никак Лихо1 в княжестве поселился? Али проклятие?

– Как появилась Вагнара, Данияр стал отказываться от меня… – с отчаянием заключила Радмила, твердя всё о своём, не понимая, о чём спрашивает её Ветрия. – А ведь наш союз только укрепил бы княжества…

На лице волхвы впервые за всю недолгую беседу появилось удивление, что для Зариславы было в диковину.

– Вот как… – выдохнула она, отдавая назад обручье. – Одно могу сказать, коли женщина-чужачка рядом с суженым твоим, стало быть, голуба, похоже на колдовство сие деяние. Оморочили любого твоего, и девка эта сильная, правда, о силе своей не знает.

Остерегаться тебе надобно не её, а того, кто за ней стоит.

– Конечно! Я о том и говорю! Она это всё! – воскликнула Радмила так, что Зарислава вздрогнула. – Путь проделала большой ради него, – вскинула она подбородок, но быстро опомнилась, успокоилась: поди да погонит хозяйка гостью спесивую за порог. – Матушка-волхва, помоги. Выручи. Богами прошу. Матерью Сва2 заклинаю. Только на тебя надежда, в нашем-то княжестве и нет кудесниц умелых. Одарю златом и серебром, сколько пожелаешь, спаси только суженого моего.

Зарислава мельком глянула на Ветрию, помешала ложкой деревянной отвар.

«Как молит… видно и правда любит, коли в такую даль поехала, сдюжила, не побоялась степняков этих».

– Не нужно мне твоё злато, княжна, – решила волхва. – Коли совесть есть, то о плате более не помышляй.

Радмила вновь поглядела на притихшую помощницу. Зарислава же, подцепив рушником чугунок с огня, поставила на стол, ловко слила отвар в плошку, но тут пальцы соскользнули, и обжигающий вар пролился на руку. Травница вскрикнула, отдёрнула руку, прижала пальцы к губам, силясь унять жгучую боль.

– Дочка, да как же ты так? – всплеснула руками Ветрия. – А ну-ка, дай-ка, – волхва взяла руку её, погладила, зашептала слова.

Боль тут же утихла, а проступившая было краснота начала спадать.

Зарислава виновато поглядела на матушку, но та и не рассердилась нисколько, наоборот, растревожилась. Ветрия всегда заботилась о ней так, как будто та ей родная, и, хотя Зариславе уже двадцать четвёртая весна близилась, а до сих пор волхва нянчилась с ней, как с деткой малой. Своих детей у неё не было: не положено жрице, начертано Богами народу служить и земле славянской.

Мать свою настоящую Зарислава не ведала. Волхва забрала её трёхлетнюю из семьи земледельцев. Говорила, что отроков у них и так много было – восемь ртов своих и чужих без счёту. Волхва забрела к ним случайно, на ночлег. За кров она заговорила избу от злых людей и огня, извела хвори у малых детушек, а между делом заприметила златовласую девчушку. И так ей она приглянулась, что и забрала дитя к себе. На то время у будущей травницы и имени-то не было, волхва сразу, как увидела, нарекла её Зариславой.

Громкий кашель заставил повернуться к позабытой гостье.

– Матушка-волхва, так что? Поможешь? – растерянно хлопнула светлыми с рыжиной ресницами Доловская княжна.

Ветрия не спешила выдавать своего решения, задумчиво глядела на пришлую. И

Зарислава чувствовала, что коробило что-то душу матушки.

– Тянуть нельзя никак. Прошу, помоги, не к кому мне более обращаться, да каких

Богов молить, не знаю.

– Мать-Славунью моли за судьбу суженого своего, и за свою тоже, – отозвалась волхва. – Подсоблю. Но мне поразмыслить надобно. Ступай, на дворе обожди.

Радмила перечить не посмела, кивнула:

– Хорошо, как скажешь, матушка.

Опустив смиренно глаза, скрывая радость, Радмила поднялась с лавки и пошла неспешно к выходу, плавно и величаво так, что Зарислава зачаровалась походкой её. Не то, что девки местные, юркие, бойкие, хозяйственные. Те ходят так плавно лишь иногда, когда коромысло с водой носят с реки или же хороводы водят, там уж не поспешишь.

Как только она покинула порог, Ветрия повернулась к Зариславе.

– Ну, что делать будем, дочка? – лазоревые глаза полнились глубоким беспокойством. – Мне в такую даль тяжело отправляться. А он… как его там… княжича этого?

– Данияр… – помогла Зарислава.

– На него бы глянуть надо, да и понять, что подливает ему девка эта… как её…

– Вагнара…

Ветрия устало вздохнула, выпустила из-под своего взора Зариславу, присела на лавку, задумалась.