– Буду, – решила я. – Только не за двести долларов, а за ремонт. Найму мастеров, попрошу побелить-поклеить, раковину поставлю, плиту передвину. Расходы спишу в счет квартплаты, по двести долларов в месяц. Как эту сумму выберу, начну платить. Такой вариант тебя устроит?

– Договорились! – Хозяин квартиры явно обрадовался.

Ну конечно, самому не надо с ремонтом хлопотать, за него все сделают. Рад вон до смерти, что нашлась чудачка, которая берется разгрести эти авгиевы конюшни. А что делать? Возвращаться в Бибирево? Ну уж нет!

– Тогда ключи давай, обживаться буду, – протянула я руку за ключами.

– Ты это, ты не думай, здесь вообще-то район хороший, – сказал Сергей, отдавая ключи. Видимо, все-таки понял, что приличный хозяин в такой дыре собаку не поселит. А тут женщина одинокая жить собирается. – Лес рядом и вообще...

– «И вообще» – это особенно хорошо. Хотя, если честно, не ожидала увидеть такого убожества. На Рублевке.

– Да посбесились все с этой Рублевкой! – хлопнул себя по ляжке Сергей, возмущенно колыхнув пузом. – Газеты раструбили почем зря, все и думают, что на Рублевском шоссе сплошь элитные коттеджи. Я вон кредит в банке взять пытался, три тысячи баксов и надо-то было всего. А они, знаешь, вопросы всякие задают: где проживаете, есть ли автомобиль, женаты ли? А я ведь здесь сейчас прописан, ну и сказал им адрес по прописке. И про жену сказал, и про «ладушку» свою двенадцатой модели. И что ты думаешь? Перезванивают эти козлы и заявляют: не может человек, проживающий на Рублевке, иметь отечественный автомобиль. Вы что-то недоговариваете. И отказали в кредите, представляешь?

– Так ты бы им объяснил, – улыбнулась я Сергею, выглядевшему очень комично в своем негодовании.

– Да ну их в задницу, последний банк, что ли? Я в другом деньги взял. А эти пусть сидят, карту Москвы учат. Может быть, усвоят, что Рублевское шоссе от метро «Кунцевская» начинается и что здесь почти сплошь народные многоэтажки, а коттеджи возле МКАД и за МКАД стоят. – Сергей еще раз махнул рукой и успокоился, сменив тему: – Слушай, только давай договоримся, что ты ремонт скромненько так сделаешь, ладно? Тыщи на полторы, максимум на две, ладно? А то устроишь тут евроремонт, деньги вперед на пять лет выберешь...

– Да не волнуйся, я все по минимуму сделаю, чтобы в этой твоей халупе хотя бы жить можно было.

– Ну ладно, действуй. Может, я уже пойду? Мне тут еще в одно местечко успеть нужно.

Я кивнула, и Сергей исчез. Почти тут же загудел лифт – все, уехал хозяин квартиры. Тоже мне, благодетель!

Я посидела в раздумьях еще минутку и пошла осматривать доставшиеся мне «хоромы». Так, в шкафу есть кое-какое постельное белье, пара стареньких, но неожиданно чистых полотенец. На полке несколько книжек карманного формата – какие-то боевики, судя по душераздирающим обложкам с окровавленными ножами и трупами полураздетых блондинок. Неужели папаша-алкаш почитывал в межзапойные периоды? Или Серега успел притащить, когда пытался тут ремонт начать?

А мне с чего начать? Наверное, с кухни! Я пошла еще раз прикидывать масштабы бедствия. Так, потолок белить, а лучше всего – заклеить. Есть такие панельки потолочные. Чисто получается и нарядненько. Обои какие-нибудь простенькие, возле раковины – виниловые. Саму раковину тоже где-то надо искать... И подставку под нее... И шкафчик бы для посуды не помешал. Кстати о посуде, где она?

Я осмотрелась. Часть посуды жила на подоконнике – несколько тарелок, кастрюлька, пара бокалов, ложки-вилки-нож торчат букетом в пол-литровой банке. Так, а в холодильнике что?

Допотопный «ЗИЛ» зарычал мотором, то ли приветствуя, то ли отгоняя. Его белая дверь с массивной ручкой скрывала пустые недра с ледяной бородой, наросшей из морозильника, и килькой в томате, мумифицированной в консервной банке, вскрытой в незапамятные времена. М-да, может быть, с этого и начать? С мытья холодильника? Только как воду набирать? Наверное, в ванной есть ведерко? Ведра не оказалось. Зато были два плоских тазика и горка из кастрюли, сковородки и нескольких тарелок. И тазики, и посуда стояли на деревянной подставке, положенной поперек ванны. И, судя по всему, стояли давно, так как пригоревшая недоеденная картошка в сковородке покрылась черной пушистой плесенью, остатки кетчупа в тарелках присохли намертво.

– Знаешь что, Серега, а вот это уже свинство! – возмутилась я вслух и пообещала себе, что за уборку квартиры слуплю с него еще двести долларов. А то ишь устроился. Развел тут грязюку и рад, что нашлась дурочка, желающая это безобразие убрать.

Я открыла кран с горячей водой – о, смеситель исправный! – и стала смотреть, как съеживается, намокая, черная пушистость в сковородке. М-да, при другом раскладе ноги бы моей на этой помойке не было, ни на минутку бы не задержалась! А тут выбирать не приходится – либо остаюсь в этой, с позволения сказать, квартире, либо продолжаю делить быт с бригадой чувашей из Саранска. Либо возвращаюсь к маме в Челябинск. Хотя там Углов, и это тоже не вариант. Интересно, чем же я так бога прогневила, что он мне сплошь проверки на вшивость устраивает? Или это Углов так ярится, что у меня из-за его злобы и в Москве все как-то через пень-колоду идет?

Снова отчетливо вспомнились его черные от злости глаза и гадкие слова, которые он швырял в меня будто камни: «Ты без меня никто! Полное ничтожество! Единственное, на что ты сгодишься в своей Москве, так это мыть подъезды и убирать помойки. С твоей внешностью и способностями тебя даже в приличные проститутки не возьмут, если только в шлюхи привокзальные». Я, конечно же, как бы начхала на его слова, хвост задрала пистолетом, мол, не обольщайся, дорогой, не пропаду. А вот теперь, когда все так быстро и странно закрутилось, нет-нет да и вспомнится его рожа перекошенная. Будто накаркал, паразит!

Я закрыла кран и оставила сковородку отмокать. Чайку попить, что ли? Я на подоконнике коробку видела с чайными пакетиками, а на плите – чайник закопченный... Чайник оказался не только в копоти, но и в жирном кухонном налете. Пришлось отдраивать в ванной по-быстрому мелкой солью и лишь потом ставить на огонь. Зато бокал оказался чистым. Правда, слегка щербатым, но это так, мелочи.

Прижавшись спиной к стене и покачиваясь на кривенькой табуретке, я ждала, пока закипит чайник, и прокручивала в голове события последних недель. Или месяцев? Это смотря откуда начинать отсчет. Если месяцев, то с того момента, как я поняла, что Углов меня водит за нос. Дурит самым элементарным образом. Партнер по бизнесу, ё-к-л-м-н! Я и бизнес-то этот начала с его подачи – мол, дело верное, заработаем с тобой по-крупному. А заработать ой как хотелось! На квартиру новую, чтобы не тесниться в нашей смежной двушке с мамой и Никиткой. И дачку хотела приличную прикупить, чтобы Никитку на лето вывозить. Да и вообще на жизнь.

Интересно, чем же он меня взял, Углов-то? Наверное, уверенностью своей. Ну и крепкое мужское плечо хотелось почувствовать, не без этого. Отдала ему три тысячи баксов, что скопила за четыре года. Причем львиная часть этой заначки образовалась от продажи папиного «москвичонка», что я получила в наследство. А Углов на эти деньги товару набрал – порошков всяких, мочалок для посуды, шампуней, пасты зубной.