«Где-то в районе часа ночи мне позвонил министр обороны Сердюков и сказал, что, по их информации, Грузия объявила войну Южной Осетии. Но каких-то движений еще не было. Я сказал ему, чтобы они наблюдали за ситуацией, смотрели за развитием событий и регулярно докладывали, что и происходило в течение, по сути, нескольких часов. Каждые полчаса он звонил мне и говорил о том, что происходит: в какой момент появились танки, в какой момент появились другие технические средства, на которых передвигались грузинские войска. В конечном счете, до какой-то поры у нас еще оставались надежды на то, что это все-таки некая провокация, которая не будет доведена до конца. Но в тот момент, когда реально заработали ракетные орудия, начали стрелять танки и мне было доложено о гибели наших граждан, в том числе миротворцев, я ни минуты не колебался и отдал приказ на поражение и ответные действия. Я надеялся все-таки на то, что здравый смысл победит. К сожалению, этого не произошло. Грузинское руководство развязало полномасштабную, кровопролитную войну с близким народом. Нами были приняты все необходимые меры. Я считаю, что в целом военная кампания, которая продолжалась всего пять суток, показала и эффективность наших ответных мер, и силу российского оружия, и силу духа наших граждан, наших воинов. Они смогли с минимальными издержками нанести военной машине Грузии полный и, по сути, невосстановимый урон. В результате этих действий был восстановлен мир на Кавказе, и, самое главное, взяты под защиту десятки тысяч людей, которые стояли на грани истребления. Поэтому это был очень сложный день для меня, но я считаю, что мы не могли поступить иначе. И последующее развитие событий доказало правоту принятого решения» (цит. по сайту Президента РФ http://www.kremlin.ru/. Раздел «Интервью», 24.12.08).

Тогда, конечно, никто не знал, как принималось Медведевым это нелегкое решение дать сокрушительный отпор агрессору. Конечно, президенту пришлось взвешивать все «за» и «против», учитывать возможную реакцию и США, которые объявили режим Саакашвили своим союзником номер один на Кавказе, и Евросоюза. Корреспондент «Независимой газеты» Марина Перевозкина писала в связи с этим по горячим следам: «Почему решение о военном вмешательстве принималось так долго? Почему президент выступил только через 16 часов после начала грузинской атаки, ведь могло получиться так, что спасать было бы уже некого. Еще 6 августа я видела нашу армию в полной боевой готовности у грузинской границы. Тем не менее, создается впечатление, что российское руководство было застигнуто врасплох — и это несмотря на многочисленные предупреждения и самих осетин, и военных, и СМИ (в том числе и «НГ») о высокой вероятности нападения на Южную Осетию именно этим летом. Не хочется верить, что 16 часов Кремль просчитывал, что ему выгоднее: помочь югоосетинам или предоставить их судьбе» («НГ», 01.09.08).

Да, со стороны могло показаться поначалу, что Россия решила «умыть руки», а точнее, просто умыться. Даже в Южной Осетии один из министров Кокойты поспешил обвинить Москву в «предательстве». Только после того, как удалось принудить агрессора к миру, стало ясно, что кремлевский тандем сделал все возможное, чтобы остановить войну, не прибегая к силе.

Вот как это было. Восстановим события тех дней по интервью премьер-министра РФ Владимира Путина американской телекомпании CNN:

…7 августа 2008 г. в 14.42 грузинские офицеры, которые находились в штабе Смешанных сил по поддержанию мира, покинули этот штаб, ушли оттуда — а там были и российские миротворцы, и грузинские, и осетинские — под предлогом приказа своего командования. Они оставили место службы и оставили военнослужащих РФ там одних и больше туда не вернулись до начала боевых действий. Через час начался обстрел из тяжелой артиллерии. В 22 часа 35 минут начался массированный огневой удар по городу Цхинвал. В 22.50 началась переброска сухопутных подразделений грузинских вооруженных сил в район боевых действий. Одновременно в непосредственной близости были развернуты грузинские военные госпитали. А в 23 часа 30 минут господин Круашвили, бригадный генерал, командующий миротворческими силами Грузии в этом регионе, публично, глядя в телевизионные камеры, объявил о том, что Грузия приняла решение начать войну с Южной Осетией.

«В это время, — рассказывает Путин, — мы пытались связаться с грузинским руководством — все отказались от контактов с нами. В 0 часов 45 минут 8-го числа Круашвили еще раз повторил, что мира не будет. В 5 часов 20 минут танковые колонны грузинских войск начали атаковать Цхинвал, а перед этим был нанесен массированный удар из систем «Град» и у нас начались потери среди личного состава». В это время в Пекине наблюдал открытие Олимпийских игр и президент США Джордж Буш, без ведома которого Саакашвили, как говорят в Тбилиси, в туалет не пойдет. Ну а уж тем более не пойдет в атаку на Цхинвал. Путин с Бушем на «ты». Джордж, Володя, встречи без галстука. Ну как в этой цивилизованной обстановке предположить, что Джордж был в курсе всего происходящего намного раньше Володи. Путин все же пытается выяснить, в чем дело. Бывший разведчик, видимо, точно знает, что именно Буш сейчас самый осведомленный человек в том, что касается грузинского «блицкрига». И, если он скажет… Путин настойчиво добивается у Буша ответа: «Я ему прямо сказал о том, что нам не удается связаться с грузинским руководством, — говорил он в интервью CNN, — но один из руководителей вооруженных сил Грузии объявил о том, что они начали войну с Южной Осетией. Джордж ответил мне, что «войны никто не хочет». Мы надеялись, что Администрация США вмешается в этот конфликт и остановит агрессивные действия грузинского руководства. Ничего подобного не произошло». Конечно, Путин знал, в какие игры играет на Кавказе администрация Буша. Правая рука Буша, вице-президент США Дик Чейни, известный «ястреб» и русофоб, лично взял под свое крыло Саакашвили. Чейни и его окружение из числа близких к республиканцам геополитиков известны, как создатели необъявленной в силу тактических соображений «Доктрины Бушей» (и отца, и сына). Суть ее сводится к тому, что США после ликвидации социалистического лагеря во главе с СССР должны были создать новую геополитическую реальность монополярного мира с центром мировой власти в Вашингтоне. В рамках этой доктрины США после прихода Дж. Буша-младшего в Белый дом принялись, поддерживая, а то и насаждая путем разного рода «цветных» революций угодные им режимы, создавать «пояс противостояния «на южном «подбрюшье» России (этот пояс проходит через входящие в ГУАМ Молдавию, Украину, Грузию и Азербайджан, а далее через постсоветские государства Средней Азии в Афганистан и Пакистан с выходом уже на «подбрюшье» Китая, а замыкается — в Южной Корее и Японии с дальнейшим обхватом России до Аляски). Этот «пояс» с самого начала был задуман как продолжение восточноевропейского плацдарма НАТО, созданного на месте Варшавского Договора и в бывшей Советской Прибалтике. Чейни рассматривает его, как жизненно важный компонент мирового господства Вашингтона в условиях монополярного мира, и уделил этому немало внимания, наведываясь не раз за годы правления Буша не только в столицы ГУАМа, но и в Среднюю Азию. Его личная заинтересованность в этом регионе известна. То, что за авантюрой Саакашвили в Южной Осетии непосредственно стоял Чейни, — это секрет Полишинеля. Но было бы глупо полагать, что он делал все это на свой страх и риск. Дело в том, что к концу своего правления в 2008 г. администрация Буша столкнулась с целым рядом внешнеполитических провалов. Не исключено, что именно это подвигло ее разыграть «грузинскую карту» и таким образом попытаться получить преимущества в предвыборной президентской кампании, вышедшей к началу нападения на Южную Осетию на финишную прямую.