class="p1">Самолет медленно заходит на посадку. Тоскливо смотрю на город, которому я изменила с Петербургом и где меня теперь никто не ждет. Весь три часа полета я размышляю, что делать дальше. Нет, о ребенке речь не идет. Он остается! Мой малыш не должен расплачиваться жизнью за грехи взрослого дяди. На душе безысходность одна. Как Слава мог так поступить со мной? Даже не верится. Чтобы не разреветься, сжимаю подлокотники кресла. «Перестань о нем вспоминать», – в который раз одергиваю себя. Закрыв глаза, пытаюсь понять, что делать дальше. Хорошо бы на работу устроиться по специальности. Успеть до декрета набрать учеников и преподавать на дому, когда родится ребенок. Но даже в районную музыкальную школу без знакомства не попадешь. Что же делать? Ума не приложу! О карьере в оркестре не может быть и речи. Сцепляю в замок трясущиеся руки. Задумчиво гляжу на простирающийся внизу город. И сердце стынет от безнадеги. Когда я допустила фатальную ошибку? Когда полгода назад осталась в Питере? Купилась на чары Ростислава Градова, известного олигарха и… просто сволочи. Или в тот момент, когда меня направили на месячную стажировку в Мариинский театр. Я с ума чуть не сошла от счастья. Считала дни, когда буду гулять по Невскому и музицировать в одном из самых известных театров мира. Конечно, без Черкасова, моего преподавателя и дирижера, не обошлось. Да и сам Марк Васильевич не скрывал своего участия. – Так… позвонил кое-кому, – заметил вскользь и добавил серьезно. – Ты это заслужила, Владочка! Редкий талант у тебя. Его развивать надо. Вот только перед самым отъездом попросил о маленькой услуге. – Если ты против, всегда можешь отказаться, – улыбнулся скромно. – Марк Васильевич, – я даже руками всплеснула. – Да я все сделаю. Только скажите… – Мы с Галочкой подумали, – Марк Васильевич перевел умильный взгляд на жену. Огладил тонкими пальцами седую бородку. – Кроме тебя некому, Владочка… Но если тебе что-то не понравится в нашем плане, откажись. Я пойму. – Нет, что вы! – запальчиво заверила я. – Как можно… Еще подумала, ну о чем может попросить мой преподаватель? Привезти редкий диск? Или книгу? Или купить инструмент у определенного мастера? – Не соглашайся, пока не выслушаешь, – задумчиво роняет Черкасов, беря меня под руку. Мы чинно прогуливаемся в парке рядом с консерваторией. И этот зимний день не предвещает ничего дурного. Светит солнышко, под ногами скрипит снежок. Дети катаются с горки. – Галя, давай кофе выпьем, – предлагает Марк Васильевич, кивая на ларек, где продают еду на вынос. И когда мы, как студенты, усаживаемся со стаканчиками и плюшками на первую попавшуюся лавку, продолжает, как ни в чем не бывало. – Понимаешь, у меня есть брат. На пятнадцать лет младше. Я от первого брака, а Славка от последнего у нашей матушки. Он нам с Галей как сын родной. Своих-то детей нет, сама знаешь. Киваю, отхлебывая горячий напиток. – Славка живет в Питере. У него там бизнес, – морщится Марк Васильевич. – Занялся восстановлением родословной. Вот я и хочу старые документы через тебя передать. Такое курьерской службе не доверишь.

– Конечно, передам! – тяну с набитым ртом.

– Это не трудно? – Я все сделаю. С удовольствием, – киваю я, испытывая непонятное чувство гордости. Из всех своих учеников в доверенные лица Черкасов выбрал меня.

Шасси самолета мягко стукаются об асфальт, возвращая меня в реальность. «Черкасовы наверное на гастролях», – думаю я в отчаянии. Включаю телефон, собираясь вызвать такси. Новый айфон, последний подарок Градова, пиликает в руке знакомым мотивом. – Да, Марк Васильевич, – мяукаю в трубку. – Влада, ты уже прилетела? – участливо спрашивает меня Черкасов. – Да, – признаюсь я и добавляю наивно. – А откуда вы знаете? Но мой бывший шеф как обычно игнорирует вопросы, на которые не хочет отвечать. – Ну наконец-то! – радостно восклицает он и добавляет строго. – Володя уже в аэропорту. Встречает тебя. – Но я… – мямлю как маленькая. – Мы с Галой ждем тебя, дорогая, – пресекает Черкасов мои попытки отказаться и сбрасывает вызов. Ничего не попишешь! Придется сразу ехать к руководству. Объяснять, почему я не устояла перед обаянием Ростислава Градова, сорвала концерты и заставила шефа искать мне замену. Стыдно-то как! Стыдно! Жар заливает лицо. Но в любом случае это нужно сделать. Лучше не откладывать. Дом Черкасовых на краю города встречает меня запахом жареных пирожков и арбузом. – Да вот захотелось испечь, – довольно хлопочет Галина. В трикотажном сарафанчике и волосами, собранными в пучок, она напоминает маленькую балерину. – С возвращением, девочка моя! Похудела ты в Питере! – охает она. Обнимает меня по-свойски. Целует в обе щеки. А я, прижимая к себе хозяйку дома, всем телом ощущаю, как немного спадает напряжение этого слишком долгого дня. – Проходи, сейчас Маркус явится, кушать будем, – заявляет Галина, возвращаясь на кухню. – У меня куриный бульон, пирожки с картошкой и арбуз. Как тебе меню? – Отличное, – киваю, тупо разглядывая зажаристые лапти, лежащие на тарелке. И чувствую, как у меня сводит нутро, а к горлу подступает тошнота. Еле успеваю добежать до туалета. И захлопнув дверь, слышу негодующий голос Галины. – Черкасов! Твой конченный брат совсем берегов не видит? «Поняла. Она все поняла», – думаю, полоща рот. Застываю на месте, глядя на свое бледное лицо. И не решаюсь открыть дверь и показаться на глаза. – Влада! Как ты там? – требовательно зовет Галина. Споласкиваю холодной водой пунцовое лицо и выхожу. И сразу натыкаюсь взглядом на развевающиеся занавески и настороженное лицо хозяйки дома. – Давай рассказывай, – просит она, хотя эта просьба больше смахивает на команду. Берет с подоконника пачку сигарет. Вытягивает одну и тут же комкает нервно. – А что говорить? – виновато охаю я, кулем опускаясь на краешек стула. Тянусь к сумке. Достаю смятый снимок УЗИ и кладу на стол. – Вот. Семь недель. Оглашаю как приговор самой себе. В кухню тихо просачивается Черкасов. – Ты уже что-то решила? – спрашивает осторожно. – Да, – киваю несмело. – Я оставлю ребенка. – Вот и хорошо, – кивает Марк Васильевич. Довольно потирает руки. – Детей у нас с Галочкой нет. Зато внук будет. Вот только тебе с карьерой придется притормозить, – вздыхает он и заявляет мстительно. – Я этому паскуднику сейчас напишу. Может, одумается… – Нет! – как раненая вскрикиваю я, прижимая руки к груди. – Ничего не говорите Ростиславу! Пожалуйста!

3. Она меня предала!

Ростислав

Две развеселые девицы все еще визжат в бассейне. Выкинуть бы их оттуда. Броситься вслед за Владой. Остановить. Схватить за плечи. Хорошенько встряхнуть и спросить… Пусть за все ответит! Но я не двигаюсь с места. Не могу проявить слабость. В моем мире предателей не прощают. И самое малое, что