– О! У нас гости.

Хью с удивлением услышал судорожный вздох Лукана и повернулся. Потрясенный, он замер, открыв рот. Перед ним стоял ангел. Хью подумал так, рассматривая излучавшее сияние женское тело. Девушка отошла от двери и направилась к пожилой женщине, и он понял, что золотое сияние исходило от ее волос. Какими же великолепными они были! Густые пряди чистейшего золота. Они сверкали на плечах девушки и спадали по бедрам до колен. Хью никогда не видел ничего подобного. Поначалу он был настолько поражен этим зрелищем, что не разглядел ни лица девушки, ни фигуры. С нежностью поцеловав старуху в щеку, она выпрямилась. Ее прозрачные серые глаза устремились на пего, и он утонул в них. С трудом Хью перевел взгляд на сладкие губы и почувствовал сухость во рту.

– Наверное, вы и есть мой жених.

Эти слова подействовали на него как холодный душ. Он обратил внимание на ее мешковатое одеяние из лоскутков. У нее был вид деревенской простушки, может быть, хорошенькой, но все-таки деревенской, а он лорд и достоин лучшего, нежели девица сомнительного происхождения. О том, чтобы жениться на ней, не могло быть и речи, хотя из нес могла бы выйти очаровательная любовница.

– Золото останется золотом, хоть под слоем грязи, хоть в королевской короне, – произнесла старуха.

Услышав это замечание, Хью вздрогнул, раздосадованный тем, что Ида, казалось, подслушала его мысли. Пока он молчал, ведьма внимательно рассматривала его. наклонив голову набок. Потом она выпрямилась и хлопнула себя по плечу, привлекая тем самым внимание девушки,

– Нам понадобится еще чеснок, дорогая.

Кивнув, девушка взяла корзину и бесшумно выскользнула из дома.

– Ты на ней женишься.

Это был не вопрос, а утверждение. Хью резко повернулся к ведьме и замер, широко раскрыв глаза. Он увидел, что она разглядывает его пустую кружку. Скосив глаза, она рассматривала то, что осталось на дне. Услышанное заставило его сердце сжаться от непонятного ощущения, близкого к страху. Про эту женщину

болтали разное.

– Ты женишься на ней ради родственников, но она довольно быстро завоюет твое сердце.

Хью усмехнулся, но Ида не обратила па это никакого внимания, продолжая рассматривать дно кружки.

– В будущем я вижу много радости, счастья и много детей… если ты разгадаешь загадку.

– Какую загадку? – напряженно поинтересовался Лукан.

Хью усмехнулся – его друг попался. Как только женщина подняла сверкающие глаза на д'Аманье, тот пошевелился.

– Ну а если он не разгадает загадку?

– Тогда смерть.

Хью понял по ее глазам, что она убеждена в этом, сглотнул. Ида откинулась на спинку стула и нетерпеливо взмахнула рукой.

– Убирайтесь. Я устала, а вы меня утомляете.

Двое мужчин были вне себя от радости, очутившись на свободе. Они с облегчением вышли из темного домика на солнечный свет.

– Ну что? – спросил Лукан, когда они возвращались к лошадям.

Хью с мрачным видом забрался в седло.

– О чем ты?

– Ты вернешься за ней или нет?

– Вернется.

Резко обернувшись, Хью бросил свирепый взгляд на подслушивавшую их старуху, со злостью рванул поводья, поднял лошадь на дыбы, пришпорил и заставил мчаться галопом. Лукану не оставалось ничего другого, как взлететь в седло и броситься вдогонку. Как только они добрались до деревьев, Хью пришлось попридержать лошадь; ни к домику, ни от него не было никакой заметной дороги, поэтому найти ее было нелегко. Он перешел па шаг, поджидая Лукана. Поравнявшись с Хью, д'Аманье снова спросил, намерен ли Хью жениться на девушке. Дюлонже нахмурился. Его общение с лордом Уайнекеном и стряпчим было недолгим. Узнав, что ему прочат в жены какую-то внебрачную дочерь дяди, он поначалу возмутился, но потом немного успокоился и отправился в Хилл-крест. Хью совершенно не хотелось жениться на этой девушке, но он сомневался, что сумеет избежать этого. Стряпчий старательно убеждал его исполнить волю дяди, чтобы получить наследство.

– Я не хочу, по, боюсь, другой возможности получить Хиллкрест у меня нет.

– Но тебе не могут отказать в праве на Хиллкрест, – заспорил Лукан, – он твой по праву первородства. Ты – следующий в роду. Женишься ты на девушке или нет – тебе владеть Хиллкрестом.

Поразмыслив, Хью воспрянул духом.

– А ты прав!

– Так как же ты с ней поступишь? – выпытывал Лукан, и настроение у Хью снова испортилось.

– Не знаю.

Оба долго молчали.

– Наверное, мне следует позаботиться о се будущем, ведь она моя родственница. – задумчиво произнес Хью.

– Разумеется, – согласился Лукан. Хью больше ничего не добавил.

– Ты мог бы выдать ее замуж, – продолжал Лукан. Хью обдумал его предложение и кивнул.

– Да, похоже, это именно то, что надо. У нее, может быть, даже есть кто-то равный ей.

– Конечно, все возможно.

Хью понимал, что ему придется потратить на старуху уйму времени и сил. Ида вряд ли согласится с его решением. Если ведьма будет настаивать на браке, то ее ждет разочарование. Он не намерен исполнять прихоть дяди. Будущее девушки, конечно, окажется не таким блестящим, но и без поддержки она не останется. Чуть погодя Хью услышал высокий, чистый и ангельски прекрасный голос. Прислушавшись, он определил, откуда доносилось пение, и направил туда свою лошадь. Дюлонже выехал на просеку, но девушки не увидел. Недоумевая, он осмотрелся повнимательнее. Вместо того чтобы собирать чеснок, за которым ее послала старуха, девушка лежала в зарослях травы и цветов. Она пела и плела венок из одуванчиков. Хью пришпорил лошадь и почти пожалел, когда песня оборвалась на полуслове, а девушка резко села.

– Ида послала тебя за чесноком, а ты вот как подчиняешься своей опекунше! – заметил Хью.

Она смущенно молчала, глядя на него. Он нетерпеливо пошевелился.

– Отвечай!

– Ей не нужен чеснок, милорд, я собрала его вчера.

– Может быть, ей понадобилось еще? Иначе зачем она отправила тебя за ним?

– Ида хотела поговорить с вами наедине.

Хью встретил эту новость хмурым молчанием, взгляд его блуждал по просеке.

– Глупо гулять одной, на тебя могут напасть. Что ты тогда будешь делать?

– Меня защитят Вулфи и Фэн.

Дюлонже удивленно поднял брови, но ничего не спросил. Она взяла пустую корзину и поднялась.

– Теперь, когда вы уехали, мне нужно возвращаться.

– Подожди.

Нагнувшись, Хью схватил ее за руку, но тут же отпустил как ужаленный, когда она повернулась и вопросительно взглянула на него. Удивляясь собственной реакции, он снова предложил девушке опереться на его руку.