Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хлоя, сосредоточься.
Снова поворачиваюсь к девочке.
— И отчего это, Лэйси, как ты думаешь?
— Я ж сказала уже! Сама не знаю.
— Ну, если чисто умозрительно.
Она вздыхает, отводит взгляд и старательно смотрит на что-то несуществующее. Избегая встречаться со мной глазами. Теперь уже вот-вот заплачет.
— Ну, короче, наверное, из-за папы. — Отбрасывает со лба прядь светлых волос; ее нижняя губа чуть дрожит. — Что он от нас ушел и все такое.
— Когда папа от вас ушел?
— Два года назад, — отвечает Лэйси. В уголке глаза вдруг возникает словно бы того и ожидавшая слезинка, скатывается по веснушчатой щеке. Она сердито ее смахивает. — Даже не попрощался. Даже ни хера ничегошеньки не объяснил! Свалил, и все.
Я киваю, быстро записывая.
— Как ты думаешь, правильно будет сказать, что ты все еще злишься на папу, потому что он вот так вас бросил?
Ее губа снова начинает дрожать.
— А поскольку он не попрощался, у тебя даже не было возможности объяснить ему, что ты из-за этого чувствуешь?
Она кивает шкафу в углу, по-прежнему избегая моего взгляда.
— Да. Пожалуй, что правильно.
— А еще ты на кого-нибудь злишься?
— На маму, наверное. Не знаю почему. Я всегда думала, что это он из-за нее ушел.
— Хорошо, — говорю я. — А еще на кого?
Какое-то время Лэйси молчит, ковыряя ногтем складку кожи.
— На себя, — наконец шепчет она, уже не обращая внимания на застилающие глаза слезы. — Что я была слишком плохая, чтобы он захотел остаться.
— Всем нам случается разозлиться, — говорю я. — Теперь, когда у тебя получилось произнести вслух, на что ты злишься, мы можем поработать над тем, чтобы ты лучше справлялась со своим гневом. Справлялась с ним так, чтобы себе не вредить. Как тебе такой план?
— Херня все это дурацкая, — бормочет она.
— Что именно?
— Все. И он, и вот это. Что я здесь.
— Лэйси, что дурацкого в том, что ты здесь?
— Потому что мне пришлось!
Девочка уже кричит. Я спокойно откидываюсь на спинку кресла и переплетаю пальцы. Пусть выкричится.
— Да, я злюсь, — произносит она. — И что теперь? Папа от меня на хер ушел. Он меня бросил. Вы хоть понимаете, что это такое? Знаете, каково это — без отца жить? Когда в школе все на тебя таращатся? И за спиной еще шушукаются!
— Так получилось, что знаю, — отвечаю я. — Знаю, каково это. Приятного тут мало.
Лэйси умолкает, сложенные на коленях руки дрожат, подушечки большого и указательного пальцев теребят крестик на браслете. Вверх-вниз, вверх-вниз.
— От вас тоже отец ушел?
— Вроде того.
— Сколько вам было лет?
— Двенадцать, — отвечаю я.
Она кивает.
— А мне — пятнадцать.
— Пятнадцать было моему брату.
— То есть вы понимаете?
Теперь я киваю и улыбаюсь. Установить доверие — это самое сложное.
— Понимаю, — отвечаю я и снова подаюсь вперед, сокращая между нами дистанцию. Лэйси наконец поворачивается ко мне, впивается в меня полным слез, умоляющим взглядом. — Еще как понимаю…
Глава 2
В нашей профессии все основано на клише. И неспроста.
Дело в том, что они справедливы.
Когда пятнадцатилетняя девочка тянется бритвой к собственной коже, дело, вероятно, в том, что она чувствует себя неполноценной, и физическая боль ей нужна, чтобы унять резь от жгущих ее изнутри эмоций. За восемнадцатилетним парнем, в гневе не способным себя контролировать, наверняка кроется спор об опеке между родителями, чувство покинутости, необходимость самоутвердиться. От двадцатилетней третьекурсницы, которая имеет привычку в пьяном виде лезть в койку к любому, кто готов потратить ради нее пару долларов на водку с тоником, а потом рыдает по утрам, прямо-таки несет низкой самооценкой и потребностью во внимании, за которое дома ей приходилось сражаться; внутренним конфликтом между тем, какова она есть, и тем, чего, по ее мнению, от нее ждут окружающие.
Отец не любил. Синдром единственного ребенка. Дитя развода.
Все это клише, и каждое справедливо. Я имею полное право так говорить, потому что я и сама — клише.
На экране моих «умных» часов мигает хронометраж записи сегодняшней сессии: 1:01:52. Жму «Отправить на смартфон» и наблюдаю, как маленький таймер из серого делается зеленым, пока файл перекачивается на телефон, одновременно синхронизируясь с ноутбуком. Технология. Из детства мне помнится, как каждый из докторов брал в руки мою историю болезни и принимался ее листать, пока я сидела на похожих одна на другую истертых кушетках и разглядывала картотеки, битком набитые чужими проблемами. Полные таких же людей, как и я сама. Каким-то образом это помогало чувствовать себя не такой одинокой, почти нормальной. Металлические ящики на четыре отсека символизировали возможность того, что и мне однажды удастся выразить свою боль — описать ее словами, криком, рыданиями, — а потом, когда заведенный на час таймер дотикает обратно до нуля, мы попросту закроем папочку, вернем ее на нужную полку, запрем там на ключ и забудем про ее содержимое до следующего сеанса.
Пять часов. Пора закрываться.
Я смотрю на экран, на чащобу иконок, в которые превратились мои пациенты. Вообще-то, закрыться мне невозможно. Они постоянно изыскивали способ меня найти — по имейлу, через соцсети, — во всяком случае, до тех пор, пока я не махнула рукой и не поудаляла отовсюду свои профили, когда мне вконец надоело копаться в панических личных сообщениях от клиентов, которых опять прихватило. Я всегда работаю, всегда наготове, как круглосуточный магазинчик, мигающий во мраке неоновой вывеской «Открыто» в отчаянных попытках выжить.
На экране выскакивает сообщение о загруженной записи. Я кликаю на него, даю файлу название «Лэйси Деклер, сессия 1», потом отрываю взгляд от компьютера и щурюсь на пыльный подоконник — в свете заходящего солнца окружающая меня грязь еще заметней. Снова прокашливаюсь, несколько раз подряд. Наклоняюсь, берусь за деревянную ручку, выдергиваю наружу нижний ящик письменного стола и начинаю копаться в персональной офисной аптечке. Разглядываю баночки с таблетками, от банального ибупрофена до рецептурных средств с названиями попричудливей: алпразолам, элениум, диазепам. Отпихнув их в сторону, достаю коробку растворимого витамина С, высыпаю содержимое одного пакетика в стакан с водой, размешиваю пальцем. Делаю несколько глотков и начинаю писать имейл.
Шэннон,
поздравляю с окончанием рабочей недели! Только что провела отличную первую сессию с Лэйси Деклер — спасибо, что направила ее ко мне. Хотела уточнить насчет лекарств. Насколько я вижу, ты ничего ей не выписала. Исходя из сегодняшней сессии, думаю, ей пошел бы на пользу небольшой курс «Прозака». Как по-твоему? Противопоказания?
Нажимаю «Отправить» и, откинувшись в кресле, допиваю свою