class="p">– Ну, я, собственно, не против, да и не мое это дело. В общем, зять, эта мерзость, это животное, признался во всем. Когда вечером дочь вернулась от любовника, он был уже на взводе и сразу кинулся на нее с упреками, затем стал драться. Дочь у меня была девкой отчаянной, вот и вцепилась ему в волосы. А он мужичек то так себе, не особо крепкий, да и трусливый. Но тут его что-то пробрало, совсем съехал с катушек… Короче схватил он топор и ударил дочь обухом прямо в висок. И все… убил с одного удара…

Вдруг рассказчик остановился, уткнулся лицом в ладони и затрясся. Он плакал. Я снова налил ему стакан воды и принялся прохаживаться по кабинету. Успокаивать его не имело смысла. Мои слова утешения ничем не могли ему помочь. Через пару минут мужчина овладел собой, вытер лицо, глубоко вздохнул и продолжил:

– Извините, нервы. В общем, когда этот урод понял, что натворил, он завернул тело в ковер и отнес на двор. Затем вернулся с ковром, отмыл его, отмыл полы, а потом принялся за главное. Разрубил тело моей дочери на куски… и сжег его. Жег всю ночь. А наутро собрал пепел, отвез к берегу реки и зарыл в землю. Все это он рассказал в милиции.

При повторном допросе соседи поясняли, что слышали скандал, слышали крик моей дочери, слышали как, он резко оборвался. Затем слышали несколько часов стук топора и до самого утра чувствовали запах жареного мяса. Никто тогда не придал этому значения. Мало ли что там может быть. Может, поссорились, затем помирились и решили пожарить шашлыки. Праздник как-никак.

Арестовали, в общем, этого упыря. А вчера вот суд закончился. Знаете какой приговор? Два года общего режима!

– Как два года? – искренне удивился я, – Может он проплатил прокурору и судье?

– О чем Вы говорите? Откуда у него деньги? Чтоб адвокату заплатить в долги влез по самые уши, а Вы говорите прокурор, судья. Знаете, почему два года? Доказательств оказывается мало. Когда к нему пришел адвокат, еще на следствии, он запел по-другому. Это оказывается, моя дочь кинулась на него с топором, а он перехватил его и, пытаясь вырвать, случайно ударил ее этим топором по голове. Затем еще заключение экспертизы пришло интересное. Оказывается при исследовании пепла и фрагментов костей, было выяснено, что установить их принадлежность не представляется возможным. Ввиду того, что исследуемые образцы подверглись тепловой обработке, экспертиза смогла установить лишь, что останки эти органического происхождения и могли принадлежать как человеку, так и собаке, или свинье. Вы не удивляйтесь, что я так терминами владею, просто за все это время я наизусть все документы выучил.

И вот что мне теперь делать? Этот негодяй убил мою дочь, разрубил на куски, сжег, а через два года, а то и через год, если хорошо себя будет вести, вернется и будет воспитывать ее детей!

Я был удивлен, не очень обычную историю посчастливилось мне услышать. Мой посетитель дал мне время переварить все, обдумать. Затем он обратился ко мне с просьбой, ради которой собственно и пришел ко мне, обжаловать приговор суда.

Я согласился и составил неплохую, на мой взгляд, обширную, мотивированную кассационную жалобу. Мой клиент был ей доволен, но в областной суд пошел без адвоката. Почему, не знаю, он не объяснил, я не спрашивал, а навязывать свои услуги не стал.

Через месяц он ко мне снова пришел, и снова удивил. Осужденный, оказывается, тоже обжаловал приговор, и кассационным определением областного суда приговор был изменен: два года условно, то есть, выпущен на свободу.

Я не берусь комментировать решение суда, тем более, что как юрист я должен быть с ним согласен, но хочется сказать одно: зачастую юриспруденция не имеет ничего общего с наукой, а правосудие не имеет ничего общего со справедливостью.

конец

Орёл, 2013