драматурга). Читатели «Иртыша» знакомились с просветительными идеями XVIII века, получали сведения о научных открытиях Ломоносова, Ньютона, сочинениях Вольтера, реформах Петра I, ратных подвигах Суворова, о русской и западноевропейской истории и литературе. На страницах журнала появлялись и такие явно антикрепостнические произведения, как «Ода на гордость» Сумарокова или статья «Нечто, к состоянию людей относящееся» (подписанная инициалами В. П.) и другие материалы, свидетельствовавшие о прогрессивном направлении этого примечательного органа русской периодики.

Губернатор Алябьев содействовал успешной деятельности и распространению журнала. Читателями его были не только тобольчане, но и жители тридцати четырех городов Сибири, Урала и даже центральной России. Вокруг журнала группировались лучшие литературные силы Тобольска и Западной Сибири.

В 1790 году в Тобольск прибыл, следовавший по этапу в сибирскую ссылку, великий русский революционер, писатель А. Н. Радищев — автор одного из самых обличительных антикрепостнических произведений русской литературы XVIII века, знаменитого «Путешествия из Петербурга в Москву». Смертная казнь, к которой был приговорен писатель, была «монаршей милостью императрицы» заменена ссылкой «на безысходное десятилетнее пребывание» в дальнем Илимском остроге, предназначенном для самых опасных государственных преступников.

Семь месяцев — с декабря 1790 по июль 1791 года — пробыл Радищев в Тобольске, пользовался свободой передвижения по городу, общался с местной интеллигенцией, ссыльными литераторами, бывал на праздниках, званых вечерах, посещал театр, гостил у губернатора. «Всех лучше,— по свидетельству сына Радищева, — принимал его губернатор Александр Васильевич Алябьев».

В письмах из Сибири Радищев с благодарностью вспоминал о пребывании в Тобольске, о радушном приеме, оказанном ему губернатором Алябьевым. Узнав о столь затянувшейся «остановке» Радищева в Тобольске, императрица выразила губернатору свое недовольство.

Заметный след оставили начинания губернатора и в развитии художественной жизни края. Усилиями А. Алябьева в Тобольске был открыт публичный театр. Сохранился договор, заключенный управляющим театра с труппой, из которого видно, что в составе ее было 16 актеров и 9 музыкантов. В театре ставились драмы, комедии и оперы. Как правило, драматические спектакли также сопровождались музыкой, если не по ходу спектакля, то в антрактах или перед началом представления.

Семья Алябьевых отличалась широкими культурными интересами. Все очень любили музыку и часто музицировали.

У Алябьевых, вероятно, была домашняя «капелла» из крепостных. На эту мысль наводит численность штата дворовых людей, с которыми Алябьевы прибыли в Тобольск,— 35 человек (женщин 12 и мужчин 23), а также обнаруженные в алябьевских архивах разрозненные остатки партитур рогового оркестра, по которым можно судить о разнообразии репертуара, состоявшего из инструментальных пьес и большого числа обработок русских народных песен. Здесь и «Во поле береза», и «Как у нашего широкого двора», «Подле речки, подле быстрой», «Камаринская», «Вниз по матушке, по Волге», и множество других. Народные песни распевались капелланами, няньками да и членами семьи.

Образованию детей в семье Алябьевых придавалось важное значение; это было главной заботой Анны Андреевны. Неизменное внимание образованию и воспитанию детей уделял при всей занятости и отец. Как отмечалось в некрологе, «быв отцом семейства, он при всех своих занятиях не упустил доставить приличного и даже превышающего средств его воспитания детям своим».

Под руководством опытных педагогов, хотя и в домашней обстановке, как это было принято в дворянских семьях, будущий композитор получил хорошие познания в области географии, истории, математики, литературы, овладел двумя иностранными языками.

Кто были учителя юного Александра Алябьева в Тобольске, кто руководил его занятиями? Достоверными данными не располагает ни первый биограф Г. Тимофеев, ни последующие исследователи. Однако, по всей вероятности, одним из них был уже упоминавшийся ссыльный поэт и журналист Панкратий Сумароков. Талантливый литератор, широко образованный человек, он пользовался покровительством губернатора, запросто бывал у него и, несомненно, принимал непосредственное участие в образовании детей. Тем более это могло относиться к сыну Александру: Сумароков хорошо играл на скрипке и фортепиано. В том же, что влечение к музыке проявилось у будущего композитора в раннем детстве, вряд ли могут быть сомнения.

А. В. Алябьев — отец композитора

Музыка входила в круг обучения Александра как обязательный элемент воспитания будущего члена светского общества. Техникой игры на фортепиано он овладел, очевидно, с детства, так как уже в юности слыл хорошим пианистом. О профессиональной музыкальной карьере для родовитого дворянина, конечно, не могло быть и речи.

Кто был первым музыкальным наставником Алябьева, кто познакомил его с элементами музыкальной грамоты, кому он был обязан знакомством с основами музыкальных знаний? И эта страница биографии будущего композитора все еще остается непрочитанной. Несомненно, в музыкальном воспитании детей участвовала мать. Не исключено и участие кого-либо из дворовых музыкантов или оркестрантов театра. Если литератор и музыкант П. Сумароков и не был педагогом Александра, то музыкальные впечатления от общения с ним оставили след в сознании подростка.

С ранних лет дети имели доступ в театр. Отец часто возил их на драматические и музыкальные спектакли. Им была отведена «губернаторская» ложа. А. Радищев упоминает в письмах из Сибири, что в тобольском театре ему довелось слушать «Мельника»[3]. Ставились и оперы иностранных композиторов, звучала разнообразная камерно-инструментальная и театральная музыка.

В такой обстановке протекали детские годы Алябьева, так складывались впечатления, имеющие существенное значение для формирования характера и личности будущего музыканта.

Получив серьезное домашнее воспитание, он больше ни в каком учебном заведении не учился. В некоторых биографических материалах содержатся, правда, указания на то, что образование юного Алябьева далее продолжалось в московском благородном пансионе. Но это не подкреплено достаточно убедительными доказательствами.

Надо сказать, что большая семья Алябьевых (8 дочерей и 2 сына), еще более разросшаяся, когда сестры и старший брат обзавелись семьями, отличалась дружественными и теплыми отношениями. Это особенно ощутил композитор в печально сложившихся жизненных обстоятельствах.

Александру исполнилось девять лет, когда Алябьевы покинули Тобольск и переехали в Астрахань (1796 г.). Здесь находился центр кавказского наместничества, правителем которого был назначен отец. В Астрахани, однако, прожили недолго, всего один год. В 1797 году Алябьевы переселяются в Петербург в связи с назначением главы семьи на пост президента Берг-коллегии.

В дворянских семьях того времени существовала традиция вступления (большей частью только номинального) на государственную службу с получением соответствующего чина еще в раннем возрасте. Таким образом ускорялось восхождение по многоступенчатой лестнице чиновничьей иерархии. Юный Алябьев уже в четырнадцать лет был зачислен на государственную службу в Горный департамент в чине унтершихтмейстера; к шестнадцати годам повышен в звании (шихтмейстер 14-го класса), далее продвижение в чиновничьих званиях продолжалось.

В первые годы никаких служебных обязанностей юный чиновник, конечно, не нес, но и позднее, когда регулярно