превращался в настоящего гиганта. Я не успел снять кроссовки, а хер стоял, словно я не в джинсах, а голый валяюсь на шелковых простынях с самой нежной, с самой похотливой самкой — и вовсе не скромницей.

— Иди за мной, — томно сказала она, оставив мой букет на тумбочке в коридоре.

Мы зашли в спальню. Квартира была новой, но уже обставленной. Обставленной со вкусом.

Елена упала спиной на большую кровать, раскинула руки.

— Может, обнимешь, — игриво приглашала она.

«Ах ты ж Елена!» — подумал я.

Почему-то я представлял её ровесницей. Но на самом деле ей было лет двадцать. И никакая она не учительница. Всюду фотографии в рамках. То она сидит на капоте машины, то у берега моря. Всегда она улыбчива, всегда весела и развратна.

«Может, и обниму», — решился я и осторожно прилёг рядом.

Мы еблись не менее часа. Мы не занимались любовью, не трахались — мы именно еблись… как животные! Такой сладострастной девушки у меня не было никогда.

Тело у неё упругое. Грудь маленькая, будто ещё не созрела. А её кожа! Нежная, гладкая…

Я упивался…

В порыве мы свалились с кровати. Я долбил её между ног своим окаменелым братом без перерыва, минут двадцать. Я целовал её! Она скребла когтями мою спину! Но боли я не чувствовал. Только сжимал зубы и рычал по-звериному. А девчонка кричала, часто задавая мне один и тот же вопрос:

— Я твоя сука? Ответь, я только твоя сука?

— Ты моя! Ты только моя! — хрипел я, словно бежал стометровку.

Но как только заканчивалась дистанция, я сразу бежал следующие сто метров, а за ними следующие и следующие — и всё твердил: «Ты моя сука! Ты только моя!»

Вдруг мы услышали, как хлопнула входная дверь.

Девчонка столкнула моё разгорячённое тело, будто я ничего не весил. Схватив халат, запахнулась в него и присела на кровать.

Я только успел встать на ноги. Внизу скомкались носки. Они болтались, словно презервативы на обмякшем члене. Но мой верный брат не сдавался. Он превратился в сущего великана! Он кипятился и брандспоитным стволом смотрел в сторону приоткрытой двери в спальню.

— Трусы! — подбросив моё нижнее бельё с якорями, успела сказать девчонка.

Я так и стоял с членом наперевес, угрожая отъебать всех, кто проживал в этой квартире!

Затем послышался женский голос. Потом голос, разъярённой фурией, ворвался в комнату.

— Ты с ума сошла, Света? — удивлённо спросила женщина.

Она таращилась то на девчонку, то на меня. Но внимательней всего разглядывала моего крепкого братца.

— Только не начинай, мама. Он сейчас уйдёт, — ответила девушка.

«Вот тебе на! — быстро соображал я. — Елена вовсе не Елена, а паинька Света. А сейчас пришла в дом мать семейства. Возможно, с ней я вёл переписку?»

А мамаша была хороша! В соку! Ей лет сорок. Она блистала глазам, посматривая на моего разбушевавшегося великана. Но моему брату было плевать. Он гордо возвышался над всеми загадками и разгадками — и совсем не конфузился.

— Это кто такой? — кивнула на меня мамаша. — Где твой Сергей, Света? Ты говорила, что он придёт к тебе вечером. Ты поругалась с ним?

— Не знаю где Сергей… Да, мы поругались! Его больше нет, и не будет! — нервно хватала вещи девчонка.

Горячая штучка… Она носилась по комнате, как ошпаренная. Света скинула халат, натянула на себя штаны в клетку и свитер, а затем выбежала в коридор и силой захлопнула дверь.

Я так и стоял в одних носках-презервативах, покачивая бодрым братишкой.

Наверное, мне нужно было тоже немного побегать по комнате, чтобы надеть джинсы, футболку и подтянуть носки, но я не успел. Я оторопел. И понятно почему. Я всегда был немного застенчив. Мелькать голым задом перед столь красивой женщиной, не в моих правилах. Я ждал развязки. И будь что будет.

Мамаша с интересом косилась на меня. И я снова почувствовал желание.

Она тоже заводилась. У этой женщины заиграли гормоны. Не старуха всё-таки.

— Мне бы в ванную, — переминался с ноги на ногу я.

Брат продолжал твёрдо стоять. Но я успел схватить трусы, брошенные мне Светой, сжимая их в левой руке. Правой рукой я почёсывал мошонку.

— Иди за мной, — строго посмотрела на меня мамаша.

Она была хороша. Высокая, стройная. Лицо красивое. Волосы «каре» тёмно-каштановые. А её губы так и шептали: «Сегодня я Елена!»

Я прошёл в ванную. Включил воду. Стыдливо посмотрел в зеркало. Мой брат упрямо смотрел на лампочки в потолке.

Мамаша зашла следом.

В ванной было тесно. Она подталкивала меня в спину. И вдруг я ощутил прохладную ладонь на своей заднице. Я снова заробел, и трусы из левой руки сами собой упали на коврик, — и я закрыл глаза.

Мамаша нежно бодрила моего брата. Она опускала руку, затем поднимала. Она опускала руку, затем поднимала. Она опускала и поднимала, опускала и поднимала…

«Блять, ну и семейка! Придётся и тебя отъебать», — подумал я, чувствуя, как её губы целуют мою шею.

Мы вернулись в спальню. Она скинула с себя одежду и на той самой кровати, где я только что любил молодую леди, я уже долбил леди среднего возраста. Вы не поверите, но мы снова еблись!

«Я ебучий пулемётчик! Я самый меткий и самый злоебучий пулемётчик!» — стучало у меня в висках, когда моё тело соприкасалось с её ягодицами.

Я строчил, я лупил, как в последний раз! Она отвечала стоном и всё время твердила только два слова: «Ты сучонок! Ты сучонок…»

«Ну, сучонок и сучонок… ничего обидного», — расчётливо рассуждал я, продолжая долбить её мясистый зад.

Не знаю, сколько прошло времени. Я был весь в пене, как конь на пашне. Я целовал её везде. Я облизывал её мокрое тело, наверное, только для того, чтобы она перестала называть меня сучонком. Но она не замолкала.

У моего брата подкатывало, но не хотелось заканчивать. Тогда я перевернул её на спину. Чтобы она заткнулась, словно кляп, вставил великана ей в рот, — и лишь прошептал, хотя хотел сказать чётко, определённо и громко: «Соси, Елена!»

Она просто взбесилась! Она возжелала заглотить моего брата целиком! Женщина извивалась змеёй, царапала мою задницу, и я понял, что мамаша хочет сожрать меня вместе с братом. Но было плевать. Я не боялся ни укусов, ни ядов, ни поцелуев!

Мы не заметили, как кто-то снова зашёл в комнату. И я услышал слова за спиной.

— Что ты делаешь, мама! — вскрикнула Света.

Я аккуратно снял брата с женского лица, продолжая яростно мастурбировать, и обернулся.