Что же такого секретного в этой книге? Арина в ответ попыталась у меня ее отобрать, вцепившись в книгу мертвой хваткой. Между нами завязалась потасовка.

– Ненавижу тебя, – она словно выплюнула эту фразу мне в лицо, и это стало последней каплей в чаше моего терпения.

Разозлившись, я залепила ей пощечину, которая подействовала на Арину как ушат холодной воды. Воцарилась тишина, в которой словно камень из ее рук упала книга, и из нее высыпалось несколько фотографий.

По телу прошел озноб, и я забыла, как дышать. С фотографий на меня смотрела та самая шатенка из моего сна. Арина, всхлипывая, кинулась поспешно собирать фотографии в полном молчании.

– Это кто на фотографиях? – задала вопрос, хотя уже догадывалась, каков будет ответ.

– Мама. Ее звали Лида.

Меня бросило в жар. Арина, избегая моего взгляда, молча ушла в свою комнату.

– У вас ничего не произошло с Аришей? Она сегодня какая-то тихая, – спросил Петр, когда мы ложились спать.

– Да нет, ничего такого, – ответила ему в надежде, что падчерица не будет жаловаться отцу.

Стыда за ту пощечину я не ощущала. Но если об этом узнает Петя, он будет очень зол на меня.

– Просто я беспокоюсь за нее. Ты ведь знаешь, как она мне дорога, – сказал он то, что было мне и так хорошо известно.

– Все наладится, – заверила я Петра, хотя сама себе уже не верила.

И снова я возвращаюсь на просторы снежного поля. Сейчас здесь бушевала настоящая снежная буря, метель сыпала колючими снежинками прямо в лицо, ветер путал волосы, от пронизывающего холода сводило пальцы. Я уже знала, кого здесь встречу. И знала, отчего Лидия так злится. Оглядывалась по сторонам, чтобы заметить ее первой, но все равно ей удалось меня напугать, появившись за моей спиной словно из ниоткуда.

– Дрянь, – прошипела она, глядя на меня с непередаваемой злобой.

Как же мне было страшно! Неистово хотелось броситься наутек, но тело словно стало ватным. Сил хватало только на то, чтобы пятиться задом от этой женщины, которая, кажется, готова была меня убить.

– Я знаю тебя. Ты Лидия. Покойная жена Петра…

– Заткнись, – грубо перебила меня покойница, которая сейчас выглядела живее всех живых. – В твоих руках то, что мне дорого. Моя любовь, семья, мой ребенок, а ты…

В короткий миг она преодолела расстояние между нами и вцепилась мне в плечи, с силой тряхнув.

– Ты думаешь, я здесь ничего не знаю?– сорвалась она на жуткий неистовый крик, который звенел у меня в ушах даже сквозь вой ветра. – Ты думаешь, я здесь ничего не вижу? Как ты смеешь мучать мою дочь?

Ее ледяные руки обхватили мою шею и лишили возможности дышать. Можно ли задыхаться во сне? Мне казалось, что невозможно, но в опровержение этому сейчас я тщетно хватала ртом воздух, как рыба. Руки покойной Лидии крепко держали мое горло, и сил сбросить их у меня не было. Женщина приблизила ко мне лицо настолько близко, что я смогла ощутить ее холодное дыхание. Ее слова отпечатались навсегда в моей памяти. На этот раз она не кричала, но от ее ледяного голоса мне стало совсем жутко.

– Запомни раз и навсегда. Еще хоть раз ты обидишь мое дитя, мою плоть и кровь, я клянусь, достану тебя даже отсюда, каких бы это сил мне ни стоило. Я тебя уничтожу! – промолвив это, она с силой ударила меня наотмашь по лицу, отчего я проснулась, судорожно хватая ртом воздух.

Шея болела так, словно меня действительно кто-то душил. Рядом со мной мирно сопел мой жених. Отдышавшись, я пошла в ванную, дабы удостоверится, что на шее не осталось синяков. В какой же ужас я пришла, увидев, пусть и не синяки, но явные красные следы от пальцев! Остатки сна как рукой сняло, и все оставшееся время ночи я провела, ворочаясь на постели. Как же я влипла! Ведь знала, что не смогу мирно жить под одной крышей с падчерицей, и тогда… Мне даже было страшно подумать, что может случиться. Проверять силы покойной матери Арины мне не хотелось. Происходящее казалось мне каким-то ожившим кошмаром. Мысли лихорадочно носились в моей голове, я не знала, что делать.

Со звонком будильника проснулся Петя. Он как-то странно на меня посмотрел, но в чем дело, не ответил. Арина была непривычно тихой во время завтрака, что было очень заметно. Таким же задумчивым выглядел и мой жених.

Вечером меня ждал серьезный разговор с Петром. И я сама его желала. Арина в тот вечер осталась с ночевкой у подружки. Несколько раз все хорошенько обдумав, я пришла к выводу, что не смогу жить под одной крышей с чужим ребенком. Никогда у меня не получится принять дочь Петра как родную, вот не могу и все! Никогда я не смогу побороть в себе эту ревность. Хотя бы самой себе честно призналась, что ревновала жениха к его дочери и даже покойной жене. Как бы я ни любила Петю, но стало понятно, что наши пути должны разойтись. Мы ошиблись. Целый день я думала о том, как сказать Петру о своем решении, но оказалось все намного легче. Просто наши мысли сошлись. Петя предпочел дальше самостоятельно воспитывать дочь, как и раньше. Он понял, что ничего путного не выйдет, я не смогу принять его ребенка, и решил, что нам нужно расстаться. Любовь к дочери оказалась сильней.

На следующий день я собрала вещи и уехала из квартиры Петра. Чтобы не видеть его на работе, уволилась и сняла комнату в районе на другом конце города. Вскоре и на новом месте нашлась для меня вакансия. Покидать столицу не хотелось, но я желала быть подальше от этой семьи. Потому, что мои чувства к теперь уже бывшему жениху полностью не угасли.

С тех пор прошло двадцать лет. Я так и не вышла замуж. Наверное потому, что не смогла забыть Петра. Но зато смогла построить неплохую карьеру, и даже заработать на свою уютную однушку. Могу себе позволить ездить отдыхать два раза в год.

Ничего за все эти годы о бывшем женихе и его дочери я не слышала, но однажды, совсем недавно увидела их, гуляя по городу. Я сидела на скамейке в сквере в тени дерева и словно подсмотрела чужую жизнь. Даже спустя столько лет, я узнала Петю по осанке и походке. Его темные волосы уже слегка тронула седина, он не спеша