— Мистер Маккаб! — обратился к нему профессор.

Шорти не ответил. Ему сейчас было не до вопросов. Он сосредоточенно разглядывал свою левую руку, на которой… исчезли пальцы. Ну и наваждение. Шорти закрыл глаза.

Дологан снисходительно, по-профессорски, улыбнулся.

— Насколько могу судить, наш уважаемый студент, скромно занявший последний ряд, решил, что материал лекции лучше усваивается… во сне. Может, кто-нибудь возьмет на себя труд и попытается…

Шорти моментально убрал руки на колени.

— Я… я не сплю, профессор. Просто… на секунду прикрыл глаза. Извините, профессор. Вы что-то сказали?

— А вы разве нет?

Шорти проглотил слюну.

— Я… наверное, нет.

— Мы обсуждали, — продолжал профессор, обращаясь ко всей аудитории (хвала небесам!), а не лично к Шорти, — возможность того, что в принципе считается невозможным. Сказанное мною не является терминологической путаницей. Мы должны с предельной внимательностью отличать невозможное от того, что я, рискуя нарушением языковых норм, не могу назвать иначе, как авозможным. Последнее…

Шорти незаметно вновь положил руки на стол и… С правой рукой все обстояло нормально. А вот левая… Шорти закрыл глаза, потом открыл. Пальцы на левой руке пропали, но пропали очень странным образом. Он по-прежнему их ощущал. Шорти пошевелил пальцами. Он чувствовал, как они шевелятся.

Но зрительно они исчезли. И не только зрительно. Шорти попытался дотронуться до них правой рукой и ничего не почувствовал. Правая рука спокойно прошла сквозь пространство, занятое пальцами левой. И никаких тебе ощущений. В то же время его левая рука ощущала свои пальцы и могла ими шевелить. Это несколько успокоило Шорти, хотя он по-прежнему был сбит с толку.

Потом он вспомнил, как протянул руку к тому месту, где исчезла темно-синяя муха. И, словно подтверждая мелькнувшее у него подозрение, он ощутил… Что-то слегка щекотало один из невидимых пальцев левой руки. Что-то ползло по его пальцу. Легкое, весом никак не более темно-синей мухи. Затем щекотание прекратилось, как будто муха слетела с пальца.

Шорти вовремя закусил губы, чтобы не огласить аудиторию еще одним «уф-ф!». Ему стало не по себе.

Не свихнулся ли он часом? Или профессор прав, и он в самом деле незаметно для себя уснул? Может, он и теперь продолжает спать? Сейчас он себя ущипнет, и тогда станет ясно: спит он или нет. Пальцами правой руки (единственными, которые он видел) Шорти что есть силы ущипнул себя за ляжку. Стало больно. «Хорошо, — продолжал мысленно рассуждать он, — если мне снится, что я ущипнул себя за ляжку, почему мне не может присниться, что она заболела?»

Он повернул голову влево. Там не было ничего заслуживающего внимания: пустой стол с другой стороны прохода, рядом — еще один пустой стол, стена, окно и голубые небеса за окном.

Однако…

Шорти взглянул на профессора. Тот стоял вполоборота к аудитории и писал на доске, попутно комментируя написанное:

— Обозначим бесконечность через N, а фактор вероятности — через а.

Шорти вновь осторожно протянул левую руку к проходу, внимательно следя за нею. Он был почти уверен, что на этот раз протянул руку чуть дальше. Кисть руки исчезла. Шорти резко дернул левое запястье. Он весь вспотел.

Он свихнулся. Просто сошел с ума.

Шорти пошевелил невидимыми пальцами левой руки. Пальцы шевелились, и он это прекрасно ощущал. Говоря научным языком, тактильно-кинетические ощущения сохранялись. И вместе с тем… он опустил кисть левой руки на стол и… не почувствовал поверхности стола. Тогда Шорти специально изогнул левую руку так, что ее кисть просто обязана была уткнуться в стол или… пройти насквозь. Никаких ощущений.

Получалась какая-то ерунда: кисть его левой руки была где угодно, только не на конце левого запястья. Куда бы он ни переместил остаток левой руки, ее кисть все равно оставалась в левом проходе. А если он сейчас встанет и выйдет из аудитории, кисть так и останется здесь, совершенно невидимая? А если он уедет за тысячу миль отсюда? Нет, это какая-то невообразимая глупость.

Но еще глупее, что кисть его левой руки болтается неведомо где. И это уже не глупость. Это полный идиотизм, а на каком расстоянии находится его левое запястье: в двух ли футах или за тысячу миль — значения не имеет. Точнее, расстояние может отражать лишь степень идиотизма.

Да и там ли сейчас его левая кисть?

Шорти достал из кармана перьевую авторучку и поднес к месту предполагаемого нахождения левой кисти. Так оно и есть! В правой руке у него осталась лишь половина авторучки. Вторая половина исчезла. Осторожно, чтобы не лишиться пальцев на правой руке, Шорти чуть приподнял оставшуюся на виду часть авторучки и резко отпустил.

Ага! Авторучка исчезла из поля зрения, зато с легким стуком ударилась о невидимые костяшки пальцев левой руки! Она там застряла! От неожиданности Шорти пошевелил пальцами, и авторучка упала. Весь вопрос, куда? Она не шлепнулась на пол в проходе. Его любимая пятидолларовая авторучка (деньги, между прочим!) исчезла в никуда.

Уф-ф! Ну и кретин же он. Беспокоится из-за авторучки, как будто кисть левой руки — это пустяк! Что же теперь делать?

Он закрыл глаза.

«Шорти Маккаб, — мысленно произнес он, — ты должен логически обдумать сложившуюся ситуацию и найти способ вернуть кисть левой руки, где бы она ни находилась. Ты не имеешь права поддаваться страху. Возможно, ты заснул и это все тебе только снится. Но, возможно, это вовсе не сон, и, если это не сон, тогда, парень, ты попал в передрягу. А теперь давай рассуждать логично. Существует некое место, находящееся не здесь, а в каком-то ином измерении. Все живые и неживые объекты, попадающие туда, исчезают из поля зрения, и ты не можешь достать их обратно.

Каким бы ни было то измерение, там остается кисть твоей левой руки. И твоя правая рука не знает о том, что делает левая, поскольку одна находится здесь, а другая — там. Как там сказано? "И пусть твоя левая рука не знает…" Нашел время развлекаться, дуралей. Тут нет ничего смешного».

Но кое-что он может сделать прямо сейчас — определить, пусть и грубо, форму и размеры этого… «пространства исчезновения». На столе лежала оставленная кем-то коробочка со скрепками. Шорти вытащил оттуда несколько штук и бросил одну в проход. Пролетев не более восьми дюймов над полом прохода, скрепка исчезла. Не просто залетела куда-нибудь под стол, а исчезла.

Так, первые данные он уже получил. Вторую скрепку Шорти бросил немного в сторону. Тот же результат. Он нагнулся, стараясь не высовывать голову в проход, и