же больно!!! Сколько прошло времени? Еще день и еще пару деньков. Это не долго. А где Грэг? А вот он. Прижался к тому мужику. А чего не ко мне? Тоже мне сосед. Тим упал и уже, похоже, не встанет. Как я тогда удирал от того леопарда! Вот была гонка. Он мордой прямо об лед, а я стрелой вверх и на берег. Я молодец. Еще терпения и мое яичко станет самым умным и красивым. Всему научу сам. Мой малыш, как же я тебя люблю!

Сознание иногда исчезало и ему виделись картины с косяками рыбешки. Солнечные лучи, прорезающие голубую водную толщу, с просвечивающим над головой волнами лазурного льда. Но он заставлял себя встряхнуться и думать только о малыше. А какого ему там? Ей. Конечно, ей. Пэт улыбался от счастья. Не тесно ли? Хватает тепла? Пэт продолжал время от времени бормотать сказки и истории. Тихонько, но он был уверен, что малыш его слышит. Он ведь такой любопытный! Холод пронизывал до костей. Одиноко. Хочется есть. Слабость в ногах уже задолбала. Спину сводит от усилий, и она сгибается и сгибается вперед. Так можно и упасть, если заснешь. Спать нельзя! Как сейчас Тин-Тин там в море? Только бы не касатка или тюлень, так хочется увидеть ее. Но нельзя подвести. А когда маленькая вылупиться из яйца он будет учить ее плавать. Надо обязательно рассказать, как думать вперед, а не бросаться сломя голову за всей толпой. Надо рассчитывать расстояние и скорость и не паниковать. Главное не паниковать. Тюлень не такой уж и умный, мой малыш, он прямолинеен и слишком быстр. Это его и подводит. Я научу. Никто не сможет тебя поймать. Ты не станешь обедом для тупого леопарда или стервы касатки. Я научу. Все сделаю для тебя милая.

Стало светлеть. Раздались первые робкие крики их группы мужиков, сбившихся в плотную кучу. Ветер сменился с ледяного на более теплый и влажный. Неужели перезимовали? Головы стали подниматься вверх и ждать первых лучей солнца. Пэт с надеждой слышал крики тех, что были под горкой. Они первыми дождались своих жен. Придет ли Тин-Тин? Наверняка, такая толстенькая, такая секси-крошка. Ах, какие у нее складки под крыльями! Вот бы снова ткнуться в ее шею клювом! Он аккуратно поворачивал яйцо на другой бок и увидел, как рядом ссутулился Ант. Надеюсь, у него в этом году все получится. Не хочется, чтобы он превратился в старого Хупа, который спятил после потери трех яиц, ушел на берег и там умер в одиночестве. Такое кого угодно сведет с ума. Грэг радостно закричал. Этот ждет жену, чтобы скорее передать ей яйцо и свалить в море за крилем и рыбой. Ему бы только пожрать. Только бы погонять с парнями перед мордами касаток. Вообще, зачем заводить ребенка, если тебе на него плевать?

Самки, наконец, повалили толпой и среди них самая красивая, его Тин-Тин. И вот он счастливый момент. Когда большая часть мужиков, спихнув яйца женам, унеслась жрать в море, Пэт остался с милой и передал ей малыша. Яйцо треснуло в тот момент, когда они ожидали меньше всего. Раз и перед глазами крохотный пушистый комочек. Тин подпихнула ее под себя и сообщила счастливому Пэту, что это девочка. Патия! Она будет почти как он. Тин-Тин согласилась назвать их первую доченьку Пат-Пат. Ну, почти Патия. Так тоже хорошо. В груди сжался горячий комок, все закружилось. Неземное счастье. Грэг пояснил, что это от голода и надо бежать жрать. Уже некоторые мужики вернулись и рассказали, что рыбы в море по колено, а креветки размером с крыло. Не ловишь, а выбираешь, какую съесть. Тин благосклонно отпустила мужа. Только никакого пива с парнями, говорит. Откуда, блин, тут пиво. Ха, смешная она у него, милая Тин-Тин. А Ант, оказалось, проморозил своего второго ребенка до чахотки и тот умер прямо в ногах его жены. И вон, катится на пузе впереди всех, за рыбой. Как он может думать о еде после такого?

Начались веселые и счастливые дни, когда Пат-Пат росла и кушала, кушала и росла. Они с Тин меняли друг друга и таскали рыбу из моря. Пэт старался, чтобы Тин была с девочкой больше чем он, и приносил рыбу и ей, стараясь отрыгнуть все до последней капельки. Он готовит еду вкуснее всех на свете. Тин прижималась к нему гладкой головкой и называла прекрасным поваром, лучше, чем в ресторане. Да он такой. Есть чем гордиться.

Какая же она милашка, любознательная и немного трусиха. Конечно, это хорошо. Целее будет. Но такими любопытными глазками смотрит на этот прекрасный мир. Пэт учил дочку для чего камни и как их нужно переносить в клюве. А еще, как можно играть выщипанными перышками. И их любимая сказка про зеленую звездочку! Он просила его рассказывать эту сказку снова и снова! Они с опаской смотрели в голубое небо, и Пэт рассказывал дочке, что такое солнце и почему оно греет. И что бывает ночь и зеленый свет на небе, и тогда темно и холодно. И девочкам лучше быть в это время в море, там тепло и много креветок.

Налетали поморники, и они с Тин яростно отбивались от их атак, закрывая самое дорогое в жизни своими телами. Пэт делал все, что только мог, чтобы уберечь своего малыша. Многие соседи теряли своих детей. Многие погибали сами в бою. Сердце Пэта так и сжималось, когда очередные соседи вскидывали головы вверх и громко клекотали от горя. У Грэга родился мальчишка. Круглый как камень. Толстый. Они начали играть вместе с Пат, и родителям вчетвером стало немного легче наблюдать за безопасностью детей. Но Пэт не доверял никому. Даже когда Грэг оставался на дежурстве, он не мог толком наесться в море и бежал скорее назад. Оскальзываясь на мокром льду, прыгая по скалистым уступам. Все внутренности смораживались и холодная колючка колола под ребро от страха, что без него там случиться беда.

Пат-Пат стала все дальше отходить от гнезда. Она весело бегала вокруг с подружками, удирая от мальчишек. Вот уже как выросла. Как же горячо становится, когда этот маленький комочек пуха, с разбегу тыкается в его живот и со смехом обнимает папу своими слабыми коротенькими крыльями. Хотя не такая уж и маленькая – скоро с Тин-Тин вырастет ростом.

Время бежало. То, что для других родителей было рутиной, для них с Тин это было счастьем. Убирать в гнезде, отбиваться от птиц, учить