Лила смущенно улыбнулась:

— Здравствуйте, мистер Вэд!

И тотчас ощутила волнение — Вэд был единственным человеком, чье появление ее волновало. Нет, он не внушал ей страха, хотя то, чем он занимался, казалось ей постыдным: миссис Эйкс не раз говорила, что полицейские — это те же мошенники, только у них не хватает мужества, чтобы воровать. Этот человек, стоявший под окном, чем-то ее привлекал, но она не могла понять чем. Долгое время ей казалось, что он намного старше ее, почти такой же старый, как Голли, пока не наступил день, когда она почувствовала, что сама стала старше и отныне может смотреть на него как на ровесника.

Этот полицейский никогда ни о чем ее не расспрашивал и не пытался узнать о том, что происходит в «Мекке».

— Мистер Вэд, почему вас называют крючком? — Вопрос сорвался у Лилы с языка прежде, чем она поняла, что допустила бестактность.

— А потому, принцесса, что я хватаю на крючок нечестных людей, — ответил он серьезно. — Я завел столько судебных дел, что стал пугалом для всех местных жуликов.

Тяжелая поступь миссис Эйкс прервала беседу.

— Послушайте, Вэд, неужели у вас нет других дел, кроме как болтать, стоя под окном? — спросила «матушка», задыхаясь от злости.

Она ненавидела этого человека и не могла скрыть своего отношения к нему. Движением руки она приказала девушке удалиться и захлопнула за ней дверь.

— Нечего вам выспрашивать у нее. Если вы честный мужчина, так приходите открыто в дом и скажите, что вам нужно.

— Напрасно волнуетесь, милая, я пришел к Голли…

— Не смейте называть меня милой, — прохрипела «матушка». — Ступайте, он во дворе.

Голли был занят колкой дров, но, увидев Вэда, отложил топор в сторону и скорчил гримасу:

— Виски? Ничего не слышал. Конечно, я знаю Пройдоху: давно опустившийся мелкий жулик, которому мы запретили сюда приходить. И друзья у него такие же жулики, как и он. Знаете поговорку: скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты?

— Это не всегда так, — возразил Джон Вэд. — Вы ничего не слышали о… «резиновых братьях»?

Голли воздел руки к небу:

— Только то, что было написано в газетах. К чему мне ими интересоваться? Это дело полиции. Мы платим налоги, содержим всю эту ораву… Откуда мне что-то знать об этих налетчиках? Разве я несгораемый шкаф? Или обладаю текущим счетом в банке? Миллионер я, что ли?

— Вам виднее, — пробормотал Вэд и, небрежно кивнув, отправился на баркас.

У Вэда выдался тяжелый день. Ночью он патрулировал реку и осматривал подозрительные лодки; после обеда обнаружил утопленника; утром ему пришлось побывать в суде по делу капитана буксира, которого обвинили в грубом обращении с командой. Этот капитан, будучи пьяным, чуть не потопил свой буксир. К счастью, вовремя подоспел полицейский баркас. Вэд успел не только прыгнуть на буксир, но и повернуть рулевое колесо и выпрямить курс. В довершение всего по пути домой он получил срочное предписание — явиться в Скотленд-Ярд. Он ни минуты не сомневался в том, что послужило причиной его вызова: банда «резиновых братьев» снова ограбила банк!

Банду прозвали «резиновыми братьями» по вполне объяснимой причине: во время налетов члены банды надевали противогазы, маски, резиновые перчатки и обувь на резиновой подошве. Все бандиты были вооружены браунингами, и на поясе у каждого висели три плоские цилиндрические бомбы. Около двух недель назад банда ограбила ювелирную фирму «Колли и Мур» на Бонд-стрит, а через несколько дней проникла в хранилище Северного банка. Раненый охранник умер, прежде чем полиция успела явиться на место происшествия. В его судорожно сжатой руке обнаружили часть противогаза — должно быть, в пылу борьбы он сорвал с одного из налетчиков противогаз, и это стоило ему жизни.

Вэд стоял на носу баркаса и вглядывался в даль. Вдруг у парапета набережной он заметил темную фигуру. Еще мгновение — и фигура исчезла: кто-то явно упал в воду. Рулевой тоже это заметил и дал задний ход.

— Человек за бортом, справа!

Вэд наклонился и вгляделся в воду. Вдруг из воды показалась рука. Вэд изловчился и, не теряя ни секунды, схватил самоубийцу под мышки и вытащил из воды. Это была женщина.

— Неужели вы не нашли другого места и времени, чтобы свести счеты с жизнью? Нет, именно тогда, когда я направляюсь по важному делу! — раздраженно заметил он. — Сержант, посветите-ка!

Фонарь осветил изможденное, худое лицо, клочья седых волос и расширенные от пережитого ужаса глаза.

— Не отнимайте ее у меня… — лепетала женщина, прижимая к груди клочок намокшей бумаги.

— Я и не собираюсь ничего у вас отнимать, — успокоил ее Вэд.

Сержант подал ему флягу, и Вэд попытался влить женщине в рот несколько капель. Она закашлялась:

— Нет, нет… я не хочу! Я хочу к своему ребенку! Полковник говорит…

— То, что говорит полковник, сейчас не имеет никакого значения. Выпейте, и вам станет легче.

И он накрыл ее одеялом. При этом ему удалось разглядеть то, что несчастная не хотела выпускать из рук: фотографию ребенка. Лицо ребенка он не забудет никогда. Прежде все дети казались ему одинаковыми, но этот явно отличался от других. Большие серьезные глаза, которые невозможно забыть… Неожиданно его пронзила догадка — он узнал ребенка:

— Всемогущий Боже! Да это же Лила Смиз! — Но на всякий случай все же спросил: — Кто это?

— Вы не отберете ее у меня! Вы… вы скверный человек… — Голос женщины ослаб, и она выронила фотографию.

— Толлер, скорее, похоже, она умирает!..

Вэд дотронулся до фотографии, и набухшая бумажная масса расползлась на кусочки — ничего больше нельзя было разобрать.

Он тщетно ломал голову над тем, кто эта женщина. Мать Лилы Смиз? Он снова попытался сложить фотографию, но из этой затеи ничего не вышло.

Баркас причалил к берегу, вскоре один из полицейских вернулся с носилками, и тело несчастной женщины отправили в близлежащий госпиталь. Вэд пошел в кабинет шефа полиции и застал там «великую четверку» — они совещались.

— Очень сожалею, что опоздал, сэр, — сказал он, — но какой-то женщине взбрело в голову покончить жизнь самоубийством как раз тогда, когда я направлялся сюда. Пришлось задержаться.

Шеф полиции устало откинулся на спинку стула.

— Что означает ваш рапорт о «резиновых братьях»? — спросил он, доставая из папки документ. — Вы сообщаете, что в те ночи, когда совершаются ограбления, на реке появляется некая лодка…

Вэд кивнул.

— Да, сэр. Лодка выкрашена в черный цвет и несется с невероятной скоростью без огней. Впервые об этой лодке нам сообщили рыбаки. Мотор лодки снабжен глушителем. Лишь двое видели ее вблизи. Речной вор Донован рассказал мне, что лодка пронеслась на волосок от него и что она очень короткая и по форме не похожа на моторную.