Пэн привел ее обратно к выбранному месту, но на подступах к опушке неожиданно резко остановился. От неожиданности Эвелин врезалась в него, наступив ему на пятки и чуть не повалив на землю. Держась за его спину, она пробормотала «простите» и выпрямилась. Когда на ее извинения не последовало никакой реакции, она вышла вперед посмотреть, что привлекло внимание мужа, и с удивлением увидела целовавшихся на поляне лорда и леди Джервилл. До этого момента Эвелин считала, что чувства ее родителей друг к другу были величайшей редкостью, но, похоже, она ошибалась.

Буркнув: «Украли наше место», – Пэн развернулся и пошел дальше. Эвелин снова пришлось догонять его, но в этот раз, к счастью, чуть медленнее. Уже через пару минут он нашел новый, пригодный для нее участок берега.

– Если тебе что-нибудь понадобится, я буду вон за тем кустом, – сказал он, положил ее сумку на землю и ушел.

Наблюдая за местом среди деревьев, куда он исчез, Эвелин почувствовала, как трепещет ее сердце от благодарности за то, что он позволил ей остаться в одиночестве. Он, кажется, и не намеревался оставаться смотреть, но у него все же было на это полное право, поэтому она так сильно благодарила его за подаренное уединение… Пока ей не пришла в голову мысль, что ему просто не хотелось на нее смотреть.

Конечно! Кому вообще захочется видеть ее голой! Окончательно расстроив себя противоречивыми мыслями, Эвелин огорченно вздохнула и начала раздеваться, ничуть не стесняясь Пэна, находившегося всего лишь по ту сторону куста от нее. Она не боялась, что он станет смотреть, и чувствовала себя так же комфортно, как в своей спальне дома, с закрытой дверью. Пэн никогда и не подумает взглянуть на нее.

Он посмотрит. Нет, не надо. Да, давай… Нет, нельзя!

Пэн яростно спорил с самим собой, прислушиваясь к шелесту юбок раздевавшейся неподалеку жены. Черт возьми, он действительно хотел посмотреть! И собирался. Она, в конце концов, его жена. Его собственность. И он имел на это полное право!

Да, но поступить так глупо, неблагородно… Это напоминало ему о том, как они с братом совсем мальчишками прибегали на реку и подглядывали из-за кустов за деревенскими девочками. Повторить сейчас эту детскую шалость с собственной женой определенно было ниже его достоинства.

Нечто мягкое упало на землю. Ее платье, быть может? Или же белье? И она стояла там, и заходящее солнце ласкало ее молочную кожу… Он представил, как ее каштановые волосы спадают на полную мягкую грудь и щекочут круглые бедра. Почти явственно увидев эту картину, Пэн облизал пересохшие губы. Нет, он должен был посмотреть, просто обязан! Ох, он ничуть не лучше озорного юнца, и эта мысль убивала его. Он…

Должен охранять ее. Следить, чтобы ее никто не похитил, не причинил вреда, чтобы она не утонула. До ушей его донесся всплеск, и Пэн замер на месте. Что это было? Она смывает дорожную пыль или уже тонет? Возможно, и то, и другое, подумал он, поворачиваясь лицом к кусту, отделявшему его от обнаженной мокрой жены.

Обнаженной и мокрой. Мысли вихрем пронеслись в его голове, и Пэн решил, что надо обязательно… только проверить, одним глазком взглянуть, убедиться, что с ней все в порядке. Ну, конечно, вмешалась совесть, а просто позвать, не глядя, и спросить, как у нее дела, нельзя? «Заткнись», – огрызнулся Пэн на вещавшего внутри противного человечка.

Осторожно раздвинув ветви, он просунул голову вперед.

– Ай-ай-ай… подсматриваешь, как шаловливое дитя. Услышав эти слова, Пэн настолько резко отпустил ветви, что ударил одной себя по лицу. Ругаясь, он выпрямился и повернулся. Перед ним стоял отец. С напускным возмущением Пэн проговорил:

– Что! Я просто хотел убедиться, что с ней все в порядке.

От такого заявления Уимарк Джервилл приподнял бровь и, усмехнувшись, присел рядом с сыном.

– И если это правда, значит, я неправильно тебя воспитал. Окажись на ее месте твоя мать, я обязательно посмотрел бы. Черт побери, да я бы уже вместе с ней там плескался!

Его недовольный тон вызвал улыбку на лице Пэна, затем – очевидный вопрос:

– Тогда почему же ты не в реке с мамой?

– Так вы же пришли! Я уже собирался, но вы нас прервали, и твоя мать решила, что, пока вы рядом, мы должны вести себя благопристойно. – Он чуть не кипел от негодования.

– Прости, – сказал Пэн, тщетно пытаясь быть искренним. Ему нравилось осознавать, что у него есть товарищ по несчастью. – Я и не знал, что ты нас заметил.

– Я – нет, это все мама. Ты же знаешь, у нее глаза на затылке вырастают, когда дело касается тебя или Адама. – Стоило лорду Джервиллу произнести это имя, как в его глазах тут же отразилась глубокая печаль.

Всякий раз при любом упоминании о покойном брате Пэна терзало сильнейшее чувство вины. Он считал себя виновным в том, что не смог спасти его, не сберег, а сам при этом выжил. Погрузившись в тяжелые раздумья, Пэн долго молчал, прежде чем его отец, откашлявшись, сменил тему:

– Так, и что там?

– Что? Где? – переспросил Пэн.

– Все ли в порядке с юной Эвелин?

– А… да, конечно. – Пэн вздохнул. – Она там, зашла в воду по шею.

Услышав печальный голос Пэна, Уимарк рассмеялся, понимая, что отнюдь не такую картину сын надеялся увидеть, выглядывая из-за кустов.

– Может быть, ты еще раз проверишь? А то там как-то подозрительно тихо.

Помедлив, Пэн все же опустился на колени и, раздвинув кустарник, вновь посмотрел и увидел свою жену… бледную, недвижно лежавшую на воде.

– Черт!

– Что случилось? – тревожно спросил Уимарк, но у Пэна не было времени объяснять – он уже бросился на помощь Эвелин.

Вода поначалу казалось прохладной, но Эвелин довольно быстро привыкла. Ей всегда нравилось плавать. В детстве они часто всей семьей отправлялись к реке на пикник, и Эвелин с нетерпением ждала каждой новой поездки… до тех пор, пока не появилась тетя Исидора со своими детьми. Их, конечно, теперь тоже приходилось брать с собой, и они портили Эвелин все удовольствие, обзывая ее неуклюжим китом, барахтающимся в воде. Шуточки произносились на безопасном расстоянии от взрослых так, чтобы никто не мог услышать и наказать кузенов. Эвелин же испытывала все меньше и меньше радости от воды, пока в конце концов совсем не отказалась плавать. Но по крайней мере она все еще помнила, как это делается.

И вот сейчас, поплавав немного и чувствуя себя совершенно счастливой, она улеглась на воду и расслабилась, так как знала, что муж никому не даст потревожить ее.

Не успела она даже подумать об этом, как вдруг кто-то схватил ее под руки и вытащил из воды. Она чуть не закричала, но, разглядев под мышками пару перевязанных рук, поняла, что это муж. Через долю секунды он подхватил ее, и она оказалась прижатой к его груди. Пытаясь понять, что происходит, она лишь слышала, как он, быстро вынося ее на руках из воды, неразборчиво кричит про каких-то чертей, про потопление…