точно не добраться, — Ярослав тяжело вздохнул, — пора мне, друг. Отец ждёт. Завтра ещё тебя навещу, принесу чего-нибудь вкусненького. Бывай.

Огладил лошадь по шее, вышел из конюшни. Справа высилась каменная громада замка. Взгляд Ярослава рассеянно скользил по окнам и стенам. Всё как всегда, за время их отсутствия ничего не изменилось. Окна пустые, мёртвые, разве что силуэт стражника изредка промелькнёт. А это что? Юноша остановился, внимательно вгляделся в высокую башню. Так и есть — ставни распахнуты. Лет пятнадцать уже не открывались, а теперь вот открыты. Сердце отчаянно заколотилось. Ярослав хорошо знал эту комнату, хотя уже давно в ней не жил. Помнил каждую трещинку на деревянной раме, каждую складку на занавесках. Именно там прошла жизнь его матери, и часть их с сестрой жизни. Правда Зоряна была совсем маленькой, когда их переселили в другое крыло замка, так что детскую свою разве что во сне иногда видит. Горло у парня вдруг пересохло, заныло в груди. Кто-то подошёл к окну. Ярослав приподнялся на цыпочки, стараясь лучше разглядеть этого человека. Точёная фигурка, волосы цвета спелой пшеницы, сплетённые в толстую косу. Горлица. Дыхание перехватило, поплыла из-под ног земля. Ярослав пошатнулся, прикусил губу, чтобы сдержать стон. Конечно, он предполагал, что новую невесту отец поселит там, где держал предыдущую полонянку, но старался гнать эту мысль прочь, в конце концов, не всё ли равно, куда заточат царевну? Почему же вид Горлицы, выглянувшей из окна башни, так больно ударил по сердцу? Волна жалости, сочувствия к девушке захлестнула его. И сразу же сменилась ненавистью к отцу. Настолько сильной, что даже в глазах потемнело. Совсем как в день смерти матери.

— Будь ты проклят, — прошептал Ярослав.

Звук собственного голоса, низкий, хрипловатый после нескольких дней молчания, заставил его очнуться. Силуэта в окне уже не было. Ноющая боль, однако, не желала утихать. «Так больше нельзя, — думал юноша, шагая к воротам, — надо что-то делать, надо».

Железный Волк, похоже, почуял его настроение: при виде кощеева сына огромный зверь вскочил, шерсть на холке встопорщилась, хвост вытянулся вдоль спины, в горле зарокотало рычание, напоминающее дальний раскат грома. Рука Ярослава легла на рукоять висящего на бедре ножа.

— Пропусти, — процедил он сквозь зубы, сам удивляясь появлению в голосе угрожающей нотки.

Рычание сделалось громче, зверь угрожающе наморщил нос, обнажая блестящие белые зубы. Ярослав выхватил нож. Плевать, что шкура у Волка железная, можно попробовать вставить клинок в пасть, как распорку. В жёлтых глазах хищника отразилось удивление. Верхняя губа, подрагивая, опустилась, улеглась вздыбленная шерсть. Сторож шагнул в сторону, освобождая проход. Юноша быстро прошёл к воротам. Закрывая за собой тяжёлую дверь, Ярослав вдруг ощутил дрожь в ногах, на лбу выступил пот. С удивлением уставился на свою руку, всё ещё сжимавшую нож. «Что это со мной? Против Железного Волка с такой булавкой. Хорошо сестра не видела». Перевёл дух, вытер лоб рукавом. Видок у него сейчас, наверное. Ладно, авось отец спишет всё на усталость.

В тронный зал брат и сестра вошли одновременно. Зоряна уже успела переодеться, выглядела она свежей и отдохнувшей. Ярослав же вновь ощутил прилив жгучей ненависти, поэтому, быстро поклонившись отцу, так и остался стоять с опущенной головой.

— Рад видеть вас с удачей, дети мои, — произнёс Кощей, — рад, что труд мой даром не пропал.

Зоряна просияла, Ярослав только ниже опустил голову.

— Расскажите, как вам удалось похитить царевну?

— План придумал Ярослав, — начала девушка, — а потом…

Она подробно рассказала обо всём, не упомянув только дружбу Ярослава с Добромиром, ни к чему это отцу знать.

За всё время рассказа Кощей ни разу не прервал дочь, только смотрел на неё. Изредка бросал взгляд и на сына. Лицо его было спокойным, не отражающим никаких чувств. Лишь когда Зоряна окончила повествование, на губах царя заиграла довольная улыбка.

— Ярослав, не хочешь ли добавить что-нибудь к рассказу сестры?

— Нет, — глухо отозвался парень, — она всё верно сказала.

— Хорошо, — Кощей слегка кивнул, — хорошо, что ты не предал меня, и сестру с пути не сбил. Не то страшной была бы расплата. Теперь я уверен в вашей преданности, и в качестве награды даю вам позволение покидать пределы моего царства, когда захотите. Если, конечно, не будете мне нужны в это время.

— Спасибо, батюшка, — поклонилась Зоряна.

— Спасибо, — Ярослав на миг поднял глаза на отца, затем снова склонил голову.

Усталость всё больше брала своё, заглушая даже болезненно ноющую в груди совесть.

— Теперь ступайте. Понадобитесь — пришлю за вами Мудреца, — Кощей коснулся головы ворона, как всегда расположившегося на спинке трона, — идите. Только помните — с этого дня вход в башню для вас закрыт.

Коридор, по которому стражники вели Горлицу, казался бесконечным, и каким-то заброшенным. Ни дуновения воздуха, ни звука, кроме эха их собственных шагов. Удивительно, как это Зоряна может называть подобное место домом? Вот они остановились перед запертой дверью. Страж отодвинул засов, заскрипели плохо смазанные петли, повеяло холодом. За дверью обнаружилась винтовая лестница. Каменные ступени, покрытые слоем пыли. Видно было, что по ним давно уже никто не поднимался. Горлицу привели на самый верх башни, в большую круглую комнату. Стражники сразу же с поклоном удалились, закрыв за собой дверь. Гулко простучали по лестнице их шаги, опять заскрипели дверные петли, лязгнул засов. Царевна зябко поёжилась. Как тут холодно… она оглядела комнату. Широкая кровать с пологом, столик у окна, два резных кресла, на стене овальное зеркало в позолоченной раме, сундук. Убранство богатое, но в воздухе чувствуется неприятный и нежилой запах застарелой пыли. К потолку подвешена колыбель. Большая, для двух младенцев. Горлица обхватила плечи руками, присела на край кровати. Несомненно, когда-то в этой башне жила женщина. Наверняка такая же пленница, как она сама. Тоже молодая красавица. Колыбель для ребёнка. Наверное, в ней спала Зоряна, когда была маленькой. А может и не только она, кто сочтёт точно, сколько девиц-красавиц похитил за свою долгую жизнь хозяин замка? Ведь и у них могли быть дети. Царевна подошла к окну. Оно выходило на замковый двор, можно было разглядеть подъёмный мост, конюшню. По двору медленно шёл паренёк. Молоденький, ненамного старше её самой. Он слегка пошатывался, словно от усталости. Внезапно остановился, взгляд его прямо-таки упёрся в окно башни. Видно заметил царевну. Она попыталась улыбнуться, но губы не послушались. Девушка опустилась в кресло. Зажмурилась до боли в веках, сжала кулаки, несколько раз глубоко вздохнула.

Прислушалась. В любой момент здесь мог появиться её похититель. Надо собраться с силами, чтобы не показать страха. Глянула на