думаю о нём, тем более важным он мне представляется. Видишь ли, сейчас моё положение при дворе таково, что я не вижу никакой нужды кому-нибудь убивать меня. Я ничего не решаю и занимаюсь в основном тем, что укрепляю собственные позиции и продвигаю тебя. Ты имеешь влияние на короля, но, в отличие от того же Делвин-Элидира, не используешь его в собственных интересах или интересах какой-либо придворной группировки. Твоя служба, ты уж прости, не так важна в этом смысле. Даже если ты прищемил кому-то хвост, то последствия атаки на тебя могут быть куда более значимы, чем результат твоего устранения подобным образом. Король искренне любит тебя, его привязанность пока носит импульсивный, детский характер, и потому он готов защищать тебя всеми силами. Зачем же нарываться на такие проблемы? И третье твоё предположение: что это нападение имело целью устранить разом нас обоих. Кому и зачем это нужно? При дворе я опять же не вижу ни одного лица, ни группировки, заинтересованной в подобном демарше. Тогда остаётся что-то связанное с тем, что находится не здесь, а в иных землях, где наше влияние и положение более значимо.

— Вы имеете в виду юг королевства? — спросил Марк. — Да, мы вполне влиятельны среди так называемой серебряной аристократии, но вряд ли наше положение сильно отличается от других. Тот же де Сансер находится в таком же статусе. Там много крупных землевладельцев, владеющих к тому же серебряными рудниками, но большинство из них являются вассалами Сен-Марко, и все в той или иной мере расположены к королю, как к повелителю или союзнику. Юг, в отличие от севера, никогда не беспокоил нас с этой точки зрения. Даже если нас устранить, что измениться? Королевская власть не пошатнётся ни на минуту.

— Это верно, но если речь идёт не обо всём юге?

— Вы говорите о наших владениях? А что там? Конечно, эти земли тесно связаны и с вами, как с их владельцем, так и со мной, как с владельцем и наследником владельца. Скажите, что будет с Лианкуром, если не станет ни вас, ни меня?

— Когда твоя Мадлен произведёт на свет ребёнка, всё отойдёт ему. Если же случится несчастье и ты не оставишь потомства… Раньше я сказал бы, что Лианкур, как выморочное имущество, отошёл бы в казну королевства, но теперь, когда ты представил ко двору Теодора, объявив его бастардом Аделарда, король может решить, что он является законным наследником и передать титул и владения ему.

— А что с Лормом?

— Тут сложнее, потому что владеть им может только наследникде Лианкуров. Теодор его точно не получит. Твой сын мог бы претендовать на него, но он будет слишком мал, к тому же может родиться девочка, а эдикт короля Генриха не распространяется на дочерей. К тому же в этой предполагаемой ситуации ты был бы осуждён, как убийца, а, стало быть, с некоторой долей вероятности Лорм так же мог бы отойти в казну, или в лучшем случае остаться в ожидании наследника Лианкуров под опекой Теодора или лица, назначенного королём.

— Теодора устранить будет ещё проще, чем нас, — заметил Марк. — Ребёнок без надёжного опекуна — не помеха. То есть в какой-то момент наши с вами земли могут оказаться под полной властью короля и его чиновников?

— И что это даст? Кто от этого выиграет, Марк? Рядом в том же положении находятся земли Рошамбо. И что? Кто-то, кроме мерзавца де Невера, пытался наложить на них лапу? Не исключено, что наши земли отойдут под управление того же маркиза Ардена. Он рядом и неплохо справляется с маленькой провинцией, справится и с большой. Что с тобой? Почему ты так побледнел?

— Потому что меня поразила ужасная догадка, ваше сиятельство, — признался Марк, сжав кулаки, потому что его ладони внезапно вспотели. — Что если этому злодею нужен замок Лорм? И не навсегда даже, а лишь беспрепятственный доступ туда?

— И зачем ему этот медвежий угол?

— Скажите, вы знаете что-нибудь о Чёрном лорде? — спросил Марк, впившись взглядом в лицо деда.

— Ну, да. Это страшилка для маленьких глупых пажей.

— И вам больше ничего не известно? Точно? Вы не скрываете это, связанный клятвой или страхом за меня? Хотя бы намекните!

— Да что с тобой, Марк? — встревожился маркиз. — Я не стал бы ничего скрывать от тебя, если б знал, особенно в такой ситуации!

— И вы не знаете о какой-либо тайне, которую скрывает этот замок?

Старик озадаченно смотрел на него, а потом решительно покачал головой.

— В отличие от Аделарда я жил там не так долго. Я много воевал, а потом мой отец скончался, и я получил Лианкур, который занимал меня куда больше. А что там?

— Ничего… — Марк опустил голову, а потом снова взглянул на деда. — Что вам известно о самом замке? Кто построил его изначально? От кого он перешёл к нам? Связана ли его история с принцем Филиппом, сыном короля Алфреда Сурового? Кому вообще пришло в голову строить этот хорошо укреплённый замок в таком месте, вдалеке от дорог и границ? Зачем он был построен?

— Слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов, мой мальчик, — вздохнул маркиз. — Король Генрих сам владел этим замком, когда передал его своему боевому другу Альберу де Лианкуру, значит, он находился в казне. Что было до того, никому не известно. Меня это не интересовало, но Аделард, который очень любил этот замок, пытался выяснить, но увы, даже в архивах не осталось никаких сведений до того момента, когда Марселон граф де Лорм снёс часть старых построек и начал строительство того дома, что стоит там сейчас. Неизвестно, ни кто построил столь укреплённую крепость в этих глухих местах, ни цели его постройки. Хотя сейчас я думаю, что это действительно странно. В этой части королевства не было войн, а серебро там нашли уже после того, как графство перешло в ненаследуемое владение де Лормов. Эти горы и леса… Кому они могли тогда понадобиться настолько, что в их глубине нужно было строить такую цитадель? Наверно у твоего замка, и правда есть тайна, но мне она неизвестна. А ты что-то знаешь?

— Лишь подозреваю, и это подозрение мучает меня сильнее палача. Я должен во всём убедиться, и умоляю вас пока не спрашивать меня о сути этой догадки.

— Как скажешь. У тебя действительно измученный вид. Да и мне нужно отдохнуть после такого долгого разговора. Я ранен, как ты помнишь. Саржа! Позаботься о моём внуке и скажи слугам, чтоб держали язык за